Мое тело ноет так, как будто меня изнасиловали 40 хачиков. Хотя он был только один. И тот вполне славянской внешности.
Это было настолько жалкое действие с его стороны, что я даже чувствую себя виноватой. Это была моя провокация.
От моего женского достоинства осталось только прекрасное тело. Почти без синяков.
Я начала рисовать гавно еще рано вечером. С запахом, с мухами: все как положено. Желтое солнышко, зеленая травка, собачка, которая обернулась и как бы говорит: "Это что, я сделала?". Потом я хотела нарисовать лоток с маленькой какулей и довольной кисой, но ничего не получилось, и я зачеркнула. Получилось так, как будто кису унес смерч. А она все равно была довольной.
Я никогда до этого не подвергалась сексуальному насилию. Меня хватали за волосы, срывали одежду, швыряли, но все это было ради взаимного удовольствия.
Когда он вошел в меня, я лишь отвернулась и сморщилась. Мне хотелось кричать: "Давай! Еще!", но я побоялась, что он расплачется.
Подавись.
На работе все такие заботливые и нежные:
-Марика, маленький, что с тобой? ты за весь день ни разу не гавкнула и не мяукнула.
Я бы очень хотела, чтобы ты жалел об этом всю свою жизнь.