Прошлой ночью я плакала. Мы лежали в постели и разговаривали про возраст. И тут он говорит:
- Ну, до шестидесяти я ещё буду ого-го. Так что у нас целых пятнадцать лет впереди.
Я говорю:
- Как? Как пятнадцать, я думала, тридцать.
-Ну, это у тебя тридцать, а у меня пятнадцать. Нет, мы и дольше проживём, но ого-го, пожалуй, я буду только до шестидесяти.
И тут я, посреди несерьёзного разговора, начала незаметно плакать. Нет, не потому, что испугалась надвигающейся асексуальной старости, а что времени так мало. Пятнадцать лет, это же пустяки, я отлично помню, что было пятнадцать лет назад, уже не детство даже. То есть, ещё столько же, и всё, даже самые вежливые люди не назовут нас молодыми. Но и не в этом дело, а просто очень жалко стало прошедшего времени – не грамматической формы, а часов, которые мы почему либо проводили (и будем проводить) не вместе.
Я вдруг поняла, что люди должны иметь огромное мужество, чтобы, помня, какие мы короткоживущие, просто ежедневно уходить из дома - отпускать руки тех, кого любят и уходить на работу, например. Если каждая минута взвешена и оценена, как они могут, например, спать с кем-то другим, просто для развлечения, при этом прекрасно зная, что быть с любимыми осталось всего ничего? Только огромное мужество или огромная глупость делают свободными от чувства быстротечности жизни.
Неужели путь личности всего-то и протекает в промежутке от глупости до мужества, от незнания, до отсутствия страха? И я сейчас в самом противном месте – уже знаю, но всё ещё боюсь.
Засыпая, я увидела, как выглядит моё счастье – как блуждание где-то внутри розы, между светлого или тёмно-красного, коричневеющего, мягкого, на ощупь нежного, как мокрый шелк, но матового, с прохладным травянистым запахом. Не имеющее отношения к плоти, но такое чувственное, такое смертное. И вот этого счастья мне – нам - совсем мало и не с каждым. А я, а они – как глупо мы живём…
И на том уснула

отсюда: "Марта Кетро, http://marta-ketro.livejournal.com/"