1. Потерянный.
Мои уши заложило, из восприятия мира исчезли все звуки. Время растянулось, и я успел осмотреть все вокруг себя за какие-то считанные мгновения, запоминая малейшие детали обстановки, звуки и запахи. В некотором роде абсолютно бесполезное знание, которое вряд ли могло мне пригодиться в дальнейшем. Я не чувствовал ничего, полностью погрузился в глубочайшую пустоту. Мир померк и тут же вспыхнул передо мной с неимоверной силой, наваливаясь нестерпимым светом на совершенно беззащитные глаза. Где-то в правом боку я почувствовал острый укол боли, потом последовали болевые вспышки в правом локте и ладонях.
Во время падения я постепенно приходил в себя, свежие царапины неприятно зудели, в унисон со вновь навалившимся на мою голову окружающим миром. Звуки лезли в мои уши, нос был забит новыми запахами, глаза замутнены яркими красками, а голова свербела от новоприбывших мыслей.
— С вами все нормально?— послышался чей-то голос. Он прозвучал так сильно, что вызвал только желание зажать посильнее уши, а не ответить.
— Вы меня слышите?— обладатель голоса не желал оставить меня в покое, чтобы я без посторонней помощи пришел в себя. Это было ясно, как день.
— Слышу,— слабо прохрипел какой-то новый голос. Я с ужасом обнаружил, что этот словесный скрип издавался из моего рта, моими голосовыми связками.
— Вот и хорошо,— я наконец-то смог посмотреть на моего собеседника. Это была молодая женщина с рыжими волосами и обворожительной улыбкой. На ее прекрасном лице была заметна тень беспокойства.
— Не знаю, что тут хорошего,— хмуро буркнул я с внушительной хрипотцой.
— Я могу чем-то помочь?— спросила девушка, протягивая мне руку, чтобы я смог подняться.
В ответ я лишь беспомощно помотал головой из стороны в сторону.
— Хорошо, тогда пошли со мной. Идти-то сможешь?— она как-то очень неожиданно перешла с уважительной формы обращения на обычную. Но сделала это как-то так ненавязчиво, что возражать не хотелось.
Я не хотел смотреть по сторонам, потому что в моей памяти осталось слишком много образов и вообще воспоминаний в целом. Правда, воспоминания эти укладывались всего-то в пару мгновений, не больше. В остальном зияла пустота.
— Скажи, у меня в голове дырки нет?— отчаянно спросил я свою спутницу.
— Хм, нет. А что, должна быть?— с усмешкой ответила она.
— Я не шучу. Я почему-то помню очень мало, но, тем не менее, этого кажется куда как много.
— Здесь направо. Ты хоть иногда глаза открывай, я в поводыри не подряжалась, так что, если упадешь, то это будет на твоей совести,— она сдержанно хихикнула и указала на ближайший дом,— ничего, уже почти дошли.
— Спасибо, что не бросила.
— Сейчас обработаю твои раны и брошу,— ответила она.
— Надеюсь, что не в окно,— попытался отшутиться я.
— Не в окно, я же не смогу тебя поднять,— нарочито серьезно ответила она.
Я засмеялся, и она поддержала меня. Мы зашли в дом, смеясь и продолжая шутить на тему моего тела и его транспортабельности в заоконное пространство.
— Так, сейчас я принесу необходимые средства, а ты посиди пока тут,— она небрежно махнула рукой в сторону маленького диванчика.
Естественно, я беспрекословно подчинился. Была в ней какая-то магия что ли, она могла даже ничего не говорить, так велика была внутренняя сила, что ее хотелось слушаться. Девушка вернулась очень быстро, видимо, ей не пришлось долго искать необходимые принадлежности. Она обрабатывала и промывала мои раны, а я тайком любовался ею. Она, несомненно, была очень хороша собой и внешне, и особенно прекрасна внутренне.
— Ну вот, кажется, все,— улыбнулась она и мягко коснулась моей руки тонкими пальцами.
— Спасибо тебе.
— Лучше отблагодаришь потом на деле. Слова — это приятно, а действие все же лучше.
Я хотел ответить ей, но что-то очень сильно ударило меня по голове, все вокруг заплясало, завертелось, звуки стерлись и картинка помутнела, в итоге, совершенно сойдя на нет. Единственное, что я отчетливо запомнил — ее доброе лицо и мягкое касание рук. Казалось, я чувствовал это тепло, когда вновь очнулся.

2. Дверь на поляне.
Мне совсем не хотелось вставать, поэтому я продолжал лежать в густой, немного влажной траве рядом с тоненькой тропинкой, и терпеть придорожную пыль, которая неприятно щекотала мой нос. Солнце светило прямо в глаза, пытаясь выжечь их, и я попробовал заслонить свет рукой, покрытой новыми ссадинами и синяками. Значит, ее труд был напрасным, я все равно все испортил и поранился еще больше. Ее. Я даже имя не спросил, да и сам не представился. И в этот момент я понял, что ничего не помню о себе, даже такой простой вещи, как собственное имя, хотя, казалось бы, имя — это первое, что должен помнить каждый. Совершив это ошеломляющее открытие, я попытался вспомнить о себе хоть что-нибудь, но тщетно: в голове всплывали лишь какие-то мутные и ни к чему не обязывающие картинки о рыжеволосой девушке. Если вдуматься, то получалось, что эта девушка — единственное, что я хорошо помню. И вообще, что произошло? Мы с ней не прощались, меня словно выдернуло от нее, как вытаскивают закладку из книги или карандаши из стакана. Правда, я оказался живым карандашом, и мне было очень больно, когда меня выдергивали, но этот факт, видимо, никого, кроме меня, не беспокоил. Да и до встречи с ней, я смутно припоминал, была какая-то комната, которая словно вертелась вокруг меня, выкидывая мое оглушенное тело прочь, к моей недавней прекрасной незнакомке.
— Ну и видок у тебя!— произнесло детское лицо, склонившееся надо мной.
— Нормальный вид,— огрызнулся я и наконец-то сел. Мне и так плохо, а надо мной еще и издеваются.
— Эх, не тогда ты попал, бедолага. И, поверь, я совсем не издеваюсь.
Передо мной стояла маленькая девочка в ослепительно белом платье, которое было похоже на карнавальное и совсем не подходящее под прогулки по лесу, в котором мы находились. К слову сказать, лес был почти дремучим, но, тем не менее, светлым. Очень гармоничный симбиоз вековых гигантов и мелкого подлеска: свет проникал всюду, не смотря на весьма буйную растительность самых разных размеров и видов.
— Вставай, я тебе покажу кое-что,— ребенок улыбнулся, протягивая руку.
— Я сам могу,— отмахнулся я,— вот еще, дети мне помогать будут.
— Как знаешь,— девочка пренебрежительно пожала хрупкими плечиками.
Я начал было отряхиваться, но быстро опомнился, поскольку это было совершенно бесполезное занятие: вся одежда была безнадежно испорчена, порвана и испачкана.
— Да, одежда далеко не всегда самое главное в жизни,— усмехнулся ребенок.
— Тебе легко говорить, ты же в белоснежном платье без единого пятнышка!
— А лесу как-то все равно, как ты выглядишь. Особенно, если ты один. Между прочим, до твоего появления я действительно была здесь одна. Все, меньше разговоров, давай-ка иди за мной.
Я покорно следовал рядом с ней, попутно разглядывая открывающиеся моему взору деревья, траву, кустарники и цветы. С первого взгляда могло показаться, что все одинаковое, но при внимательном рассмотрении сразу же становилось очевидна индивидуальность каждого растения. Однако, каждое из них было потрясающе красиво и величественно, каждое по-своему. Я глубоко вдохнул этот удивительно чистый густой воздух и глянул на свою невольную собеседницу. У нее были поразительно мудрые глаза, да и говорила она как взрослый человек, что совсем не вязалось с ее легкомысленным детским внешним видом. Это несоответствие мне только в этот момент пришлось на ум.
— Зачем тебе эта маскировка под ребенка?— спросил я, поражаясь собственной наглости и смелости.
— Хм, неожиданный вопрос, ты на редкость проницателен. Наверное, потому, что я люблю удивлять. Такой ответ тебя устроит?
— Вполне. Но только у меня возник очередной вопрос: как же ты это делаешь?
— Уже как само собой разумеющееся, но поначалу мне данное умение давалось тяжело. Тяжело в учении, знаешь ли,— ухмыльнулась девочка, которая на самом деле никакой девочкой не была. Действительно, мысли путались из-за внешнего и внутреннего восприятия этого существа,— совсем как твои путешествия.
— Путешествия?
— Ага, как же еще это можно назвать? Вон, смотри,— она указала на поляну, посреди которой стояла самая обычная дверь. Только вот двери, как правило, находятся в стенах.
— Это что, портал?— сам не понимаю, почему я это сказал. Мне был неведом смысл этого слова, наверное, это был какой-то рефлекс.
— Портал, да. И тебе надо зайти в него, а то она скоро придет.
— Кто это, она?
— Ее имя Феу, но тебе это ничего не скажет,— пробурчала девочка, подталкивая меня к порталу,— встретишь ледяного затворника, передавай ему, что его ожидание скоро закончится.
— А кто этот затворник?— спросил я, но вместо ответа получил только очередной толчок маленькой ручкой в спину,— ладно, тебе почему-то хочется верить.
— Ага, да, а то мне некогда тут с тобой возиться, Ансуз.

3. Покинутая нора.
С другой стороны портала оказалась серая, захламленная комната с внушительным слоем пыли на книжных полках. Казалось, один неосторожный шаг и пыль проснется, захватив меня в свои удушливые объятья.
— Глупости какие,— сказал я сам себе,— пыль не нападает на людей, она же просто пыль. Лучше осмотрюсь, чем нести такой горячечный бред.
Самым ближайшим предметом оказался письменный стол, на котором лежал листок бумаги, на нем было написано всего несколько строк.
«Когда женщина устает, она опускает глаза. Она слушает прибалтийский шум моря и смотрит на лондонский туман. В её глазах стереодым, проходящий через голову насквозь. В такие моменты у женщины нет мыслей, есть только дым, заполняющий километры пустоты. В такие моменты женщина грустит».
— Даже не смотря на непонятные слова «прибалтийский» и «лондонский», абзац этот выглядит просто великолепно!— неожиданно вдохновился я.
«Когда мужчина грустит, он слушает парижский шорох листьев и смотрит на амстердамские железнодорожные пути. Он видит золото со всей планеты на деревьях, утопающих в осенней роскоши. В его голове проносятся снопы мыслей. Ни одну из них невозможно выделить — они все важны и незначительны в равной степени. В такие моменты мужчина чувствует усталость». Просто невозможно было не приписать этот абзац. Абзац от мужчины и от женщины, написанный на манер первого. Я решил тоже использовать пару непонятных прилагательных, которые неожиданно всплыли в моем воображении, словно я и впрямь понимал, что они значат.
Вообще это было странное местечко, здесь ощущалось явное присутствие человека, но тем не менее, оставалось впечатление полнейшей заброшенности и запущенности: повсюду валялся какой-то хлам, листы исчирканной бумаги и прочие непригодные письменные принадлежности, скомканная одежда, а на кухне возвышались стопки грязной посуды и несколько пустых упаковок из-под еды. Как будто здесь жила древняя старуха-писательница, которая была не в состоянии убирать за собой. Но запаха старости не чувствовалось, поэтому я решил не гадать о том, кто же заселял эту обитель, однако, почему-то твердо решив, что это была женщина. Хотя, кто еще мог написать такое, как не женщина. Наверное, она удивится, когда прочитает мою приписку.
Я решил посетить ванную комнату в отсутствие хозяев и быстренько ретироваться подальше, ведь никому не нужны незваные гости в их собственном доме. Хотя мне было очень спокойно, это место казалось давно заброшенным и вряд ли кто-то сюда вернется. Вообще, это было странно, что я оказался тут, обычно выходы через порталы ведут в общественные места, а вот в чужой дом попасть очень сложно, если только не знаешь шифра.
— Стоп! Это же девчонка меня пихала в спину, она открывала мне портал,— я не заметил сам, как начал орать в голос от досады и непонимания,— это вообще за чушь со мной происходит? Я даже не знаю собственного имени, но зато понимаю, что порталы ведут в общественные места! Что это за память такая? Кто и за что меня так жестоко наказывает?
Я стоял под струями воды, сильно сжимая руки в кулаки, так, что костяшки побелели от напряжения. Это был финиш. Мне было просто не понятно, что происходит, почему я помню так мало и совсем не то; почему она, какая-то мелкая девчонка, меня вытолкнула в эту серую и пыльную неизвестность. Очень хотелось потрясти головой, протереть глаза и очнуться уже, наконец, от этого дурного сна, который все сильнее затягивал в страшный водоворот событий, в котором я казался лишней деталью, что по ошибке запихнули не туда. Может, у меня дела есть, может, мне нужно сделать что-то важное, а я не могу, потому что все напрочь забыл. Может, мне на самом деле некогда тут возиться с этими нелепыми путешествиями. Возиться. «А то мне некогда тут с тобой возиться, Ансуз», прозвучал в голове голос белокурой девчонки из моих немногочисленных воспоминаний.
— Ансуз. Так вот какое мое имя. Красивое,— растерянно прошептал я сам себе, взлохмачивая пятерней налипшие на лицо мокрые волосы. Ссадины на моих руках начинали зудеть от горячей воды. Решив, что на этом стоит закончить сеанс водных процедур, я выключил воду, быстро обтер тело и осмотрелся в поисках своей одежды. Что было еще страннее, она лежала аккуратной стопочкой, абсолютно чистая и совсем не рваная, а сверху лежала записка: «Это тебе мой подарок, а то ходишь, как рванина. Это же просто неприлично, а ты, все-таки, значительная персона, так что выгляди уж соответственно, будь любезен. Твоя Принцесса».
— И когда она успела,— проворчал я, натягивая вещи,— тоже мне, волшебница нашлась, идол ее побери,— не смотря на собственное ворчание, на самом деле я был рад этому странному и неожиданному подарку,— вообще пора прекращать разговаривать самим с собой, а то в привычку войдет.
Остановившись на этом умозаключении, я решил, что не стоит больше здесь задерживаться и направился к порталу.

4. Понимание.
Это было совсем непростое дело, надо было понять, как эта штуковина работает. Я бессмысленно напрягал память, потому что выудить из недр черепной коробки что-нибудь путное не получалось. С предыдущим порталом обращалась маленькая принцесса, а я, как дурак, даже не удосужился посмотреть на ее махинации. Поэтому я решил набрать случайную комбинацию цифр на панели, несколько раз постучал и услышал тихий щелчок затвора. Не успев толком возликовать, я столкнулся лоб в лоб с девушкой, которая вышла из этого хитрого приспособления.
— Кто ты такой?— спросила она как-то равнодушно, будто и не заметила столкновения. Глаза ее были пустыми.
— Я попал сюда через портал с какой-то поляны,— пожал плечами я,— и даже звучит это по-дурацки. Ничего, что я воспользовался твоей ванной?
— С поляны? А там, случайно, не было маленькой девочки?— в глазах уже появилась некоторая заинтересованность, и голос стал чуть менее отрешенным.
— Была, такая, в белом платье,— я улыбнулся и вновь пожал плечами,— еще выталкивала меня поскорее, а то какая-то Феу должна была прийти через этот портал.
— Вообще-то меня зовут Феу и где-то дюжину дней назад я выходила из того портала на поляне и меня как раз там встретила эта юная волшебница. Хотя никакая она не юная, просто выглядит, как ребенок.
— Погоди-погоди, дюжину дней назад? Для меня всего-то часа два прошло…— я выпучил глаза и уставился на девушку совершенно непонимающим взглядом.
— Ты тоже волшебник, значит. По времени гуляешь, как по саду,— задумчиво протянула она,— или прыгаешь.
— А мне казалось, все происходит как-то невпопад,— я опять пожал плечами, похоже, у меня образовался целый ворох дурных привычек. И в этот неподходящий момент в моем животе предательски заурчало. Я смущенно потупил взор.
— Да ты есть хочешь! Когда ты ел-то в последний раз, скакун временной?— девушка меня явно жалела, хоть и подшучивала.
— Честно, я не помню. Не в том смысле, что это было давно, хотя, наверное, действительно давно, а в том, что я помню только события за последние прыжки. И имя-то свое только недавно вспомнил, до твоего прихода.
— И какое же у тебя имя?— спросила она меня, жестом увлекая на кухню,— а то я представилась, а ты нет. Нехорошо получается.
— Ансуз я. Во всяком случае, так меня назвала та девочка с поляны,— беспомощно ответил я, запнувшись о какой-то тюк по дороге,— но, ей почему-то хочется верить.
— Да, осторожнее, тут хлама много валяется… Погоди, то есть, ты все равно не уверен в том, что это твое имя?
— Вот именно, с недавних пор я вообще мало в чем уверен, хоть ты и твоя обитель привнесли некоторую ясность в последние события моей жизни.
— Какая я, оказывается, полезная,— она усмехнулась,— так, что у нас тут есть? Хм. Похоже, я только кашу на воде сварить смогу, все остальные продукты испортились. Это ничего?
— О чем ты говоришь вообще? Мне все равно, что съесть, главное, чтобы съедобно было.
— Хорошо, пусть будет каша,— девушка сказала это так, будто у нас был выбор из тысячи наименований блюд.
Пока она готовила кашу, я думал о слишком явном несоответствии вида обители и ее хозяйки. Мне почему-то казалось, что у такой бойкой девушки все должно быть чисто и на своих местах, а не нора грызуна, заваленная различным барахлом по максимуму. Я вертел головой по сторонам в попытках найти хоть какое-то соответствие, но все было тщетно: я по-прежнему решительно не понимал, как такое может быть.
— Наверное, я не слишком разбираюсь в людях,— тихо прошептал я.
— Что ты сказал?— она обернулась и посмотрела на меня,— на, держи.
Передо мной оказалась небольшая плошка, полная ароматной каши.
— Я что, это вслух сказал?— я удивился сам себе,— да, похоже, эта дурная привычка говорить с самим собой уже прочно вклинилась в мой рацион. Спасибо.
— Пожалуйста. Ты, наверное, был лишен нормальной компании. Или вообще лишен компании, вот и разговариваешь сам с собой,— ответила Феу серьезным тоном,— я смотрю, ты оценивал поочередно, то меня, то окружающую обстановку. Пытался согласовать меня и вид моей обители что ли?
— Хм, ты права,— я покачал головой от удивления. Она ведь действительно чуткая натура и кашу варит потрясающую, которую, к сожалению, я слишком быстро съел.
— Я просто была немного другой, когда жила здесь, а ведь я только что вернулась. Вкусно хоть было?
— Очень вкусно!— ответил я, прожевывая остатки проваренной крупы.
— Вот и славно,— девушка улыбнулась в первый раз за все время нашего общения.
— Я могу сделать что-то для тебя?— я коснулся ее руки, и в это мгновение обстановка завертелась, а значит, нас выдернуло прочь из обители Феу.

5. Исторические события.
Когда я очнулся, то понял, что держу Феу за руку, а в другой моей руке была ложка. Как символично, подумать только! На улице была ночь, и сложно было что-то разглядеть, кроме огоньков в окнах близлежащего дома, но это место все равно показалось мне смутно знакомым. Я смог только вздохнуть поглубже перед тем, как снова вырубиться от внезапно навалившейся бесконечной усталости. А вернулся я обратно в сознание, когда услышал очень обеспокоенный голос Феу, которая, к тому же, не переминула возможностью понадавать мне оплеух.
— Ну очнись ты уже!.. Как мы вообще сюда попали?.. Тут дом горит!..
— А? Куда мы попали? Ты что, знаешь это место?— постепенно, я все же стал приходить в себя.
— Да, знаю, именно отсюда я возвращалась домой, где и встретила тебя в собственной обители,— проворчала она.
— А мне это место тоже кажется знакомым. Правда, если бы дом не горел, то я бы мог быстрее разобраться был я тут или нет, а так, он только сбивает.
— А как это вообще произошло?— Феу присела рядом с совершенно озадаченным видом.
— Это был тот самый прыжок. Я не понимаю, как это вообще происходит. Может, для меня-то это и нормально, но ты-то тут причем?
— А нечего было меня за руки хватать!— неожиданно разозлилась она.
— Хорошо, больше не буду.
— Вот и не надо,— уже более спокойно ответила девушка,— пойдем лучше и посмотрим, что там за дом горит.
Мы поднялись с земли и пошли по направлению к свету огня. Огонь, надо сказать, полыхал уже во всем доме и потихоньку выходил на крышу. Вокруг дома уже столпились люди, но они не обратили на нас внимания, лишь внимательно смотрели на огонь и делали ставки, сколько продержится дом. Обычное дело.
— Кто-то есть внутри?— откуда-то сзади раздался взволнованный голос. Я обернулся на звук, это был парень примерно моего возраста, может, чуть младше.
— Да, там осталась бедняжка Соулу. Мы скорбим,— ответил кто-то из толпы.
Парень понесся сквозь толпу напролом к дому, но перед тем, как войти в пламя, он обернулся. Люди начали удивленно перешептываться, не отрывая взгляда от безумца. Никто, в том числе и я, не понимал, как такое может произойти, чтобы человек добровольно шел кого-то спасать.
— Что это с ним? И кто такая Соулу?— спросил я у своей спутницы.
— Вот уж не думала, что буду сама наблюдать за этими событиями,— с уже знакомыми мне отрешенными нотками в голосе, заговорила Феу,— старейшина рассказывал мне, что был один парень по имени Ингуз, который сделал вызов запретам на спасение, парень, что спасал всех без разбору. Собственно, после этого, даже не смотря на опасения и страх, люди как-то проще стали относиться к спасению других. И этот момент, что мы сейчас наблюдаем, стал ключевым в этой истории.
— Ничего себе,— прошептал я.
Было понятно, что скоро дом рухнет, он уже практически весь объят пламенем. Ингуз с рыжеволосой девушкой на руках выбежал на улицу в гущу событий. Народ вокруг резко смолк после его появления, потому что он сам стал событием. Все показывали на них пальцами и шептались.
— Соулу, так вот почему ты была такая странная. Мне даже в голову это не приходило, что это могло быть именно с тобой,— растерянно прошептала Феу.
— Это она!— я затеребил Феу за рукав,— это та самая рыжая!
— Что?— девушка повернулась ко мне,— а зачем тебе ложка?
— А, это твоя, забери. Я почему-то схватил ее тогда,— я протянул ей столовый прибор, подумав, что ей наверняка хотелось быть сейчас дома, и ей это странное приключение совсем ни к чему, вот она меня и ругает.
Она усмехнулась, взяла ложку в свои руки и исчезла. На какую-то долю секунды мне показалось, что я увидел гримасу ужаса на ее лице. Подумать только, что может натворить обычная ложка. Хотя нет, не в ней было дело, а во мне, и ложка тут совершенно ни причем. Я не мог понять, как же это происходит, как у меня получается скакать во времени и пространстве. Я тупо смотрел на свои ладони, в бессильных попытках найти рецепт запуска прыжков, но это явно не помогало. Когда, спустя какое-то время, я обреченно вздохнул и, наконец, успокоился, мое тело прыгнуло.

6. Теплый подарок.
Я лежал в сугробе, было очень холодно и противно, но меня это мало волновало. Я попытался восстановить в памяти все прыжки, которые совершил, и стало очевидно, что прыгаю я только в спокойном состоянии. Ну, это уже что-то, если так дело пойдет дальше, может, я сделаю еще какие-нибудь полезные выводы. Но почему-то мне это открытие казалось менее важным, чем имя, которое я узнал перед последним прыжком. Я почти беззвучно шептал его, перекатывая звуки в гортани на разный лад, но это имя мне нравилось все равно.
— Тебе нравится в сугробе сидеть?— произнес проходящий мимо парень.
— В сугробах неплохо думается,— отмахнулся я.
— Что ж, тогда и я попробую, не возражаешь?— он шутливо развел руками в разные стороны.
— Садись, мне сугроба не жалко, холодно только,— задние конечности и то, к чему они крепятся, действительно начали примерзать ко снегу. Это было, по меньшей мере, некомфортно.
— Я знаю, чем тебе помочь,— улыбнулся незваный собеседник и достал из сумки короткий плащ.
— Это мне?— я удивился.
— Вам, конечно. Мне почему-то очень захотелось взять с собой этот старый плащ, сам даже не знаю, почему. А вот, пригодился.
Я натянул этот неожиданный подарок и очень быстро начал чувствовать тепло. От счастья, видимо, мое лицо приобрело блаженное выражение, которое сразу же заметил мой спаситель:
— Да, он теплый, только страшно надоел,— он достал курительную палочку, поджег ее и затянулся едким дымом.
— Какой-то я все-таки дурацкий, вечно попадаю в нелепые ситуации, из которых меня спасают случайные люди,— мне внезапно стало неловко.
— Бывает. С другой стороны, вам везет, что вас находят и помогают, не все вокруг такие добрые,— он зажмурился так, будто ему стало больно.
— Наверное, так и есть. А почему ты все время говоришь то «на ты», то «на вы»?
— Не знаю, привычка,— он усмехнулся,— о чем ты думал, когда я тебя встретил?
— А о чем обычно думают мужчины? О женщине,— задал я риторический вопрос и тут же сам на него ответил.
— Да, это важная тема,— он понимающе кивнул и замолк, явно вспомнил свою женщину. Лицо его стало грустным, но он не мрачнел все сильнее, а просто оставался немного грустным. Так мы просидели около пары дюжин минут. Размышления прервались звонком. Мой собеседник запутался в вещах, наполняющих сумку, все никак не мог найти этот телефон, а он все звонил и звонил. Наконец, парень все же нашел аппарат и поднял трубку:
— Не очень. Сижу в сугробе и думаю о тебе… А как же Паук?.. Он может пытаться вернуть тебя… Отправляйтесь на Рябовый Брод, в Фиолетовый Дом. Я заплачу за ваш путь, когда вы прибудете. Я ждал этого события, но не думал, что это будет так неожиданно и ночью. Почему ночью?— доносились до меня обрывки разговора.
Он нажал на кнопку сброса и улыбнулся.
— Случилось то, чего я очень ждал,— его глаза были действительно счастливыми.
Некоторое время мы сидели в молчании, в котором каждый из нас думал о чем-то своем, личном. Но мысли эти были похожими, ведь мужчина, сидя в сугробе, может думать только о женщинах. В синих глазах моего собеседника, настолько темных, что они казались почти черными, мелькал огонек счастья. А я… ну а что я? Я по-прежнему мало что понимал, но очень хотел понять хоть что-нибудь еще, цепляясь за жалкие воспоминания, которые чудом уцелели в моей дырявой голове.
— Спасибо за компанию, мне пора. Плащ можно оставить?— все-таки неизвестно, куда я прыгну в следующий раз и теплая одежда мне бы очень пригодилась.
— Да, конечно, оставляйте,— сказал он куда-то мимо меня, а потом неожиданно заглянул прямо в глаза. Странное это было ощущение, но приятное, будто он смотрит вокруг и в никуда.
Я развернулся и пошел по дорожке вглубь парка, и когда я дошел до парковой развилки, то ускорил шаг, который потом перешел в бег. Я был абсолютно спокоен, поэтому решил попробовать подпрыгнуть с разбегу. И, что самое удивительное, у меня получилось прыгнуть во времени. Это был первый осознанный раз.

7. Мертвый полис.
Выпрыгнул я, как оказалось, в какой-то заброшенный полис. От него прямо-таки сквозило пылью, плесенью и невероятной тоской разбитых окон по прошлым временам, когда его еще населяли люди. Дома покосившиеся, в трещинах стен которых торчали увядшие растения, которые отчаянно, но безуспешно цеплялись за жизнь в любом подвернувшемся месте. Ржавые фонарные столбы с давно потухшими лампами и оторванными проводами возвышались над горой мелкого мусора и останков бульварных лавок. Это было очень странное и унылое место, здесь словно когда-то бушевала сильная буря, которая и прогнала всех возможных жителей навсегда нанесенным ущербом. На ближайшем перекрестке, прямо посреди мощеной улочки, стоял портал. Я решил подойти к нему поближе и рассмотреть. Место было выбрано очень странно, ведь никакой транспорт не смог бы тут проехать из-за этого портала. Возможно, кто-то установил его тут специально, но уже после того, как полис был разгромлен и необходимость в более простых средствах передвижения отпала. А это означает, что тут живут люди, да, быть может, все еще живут. Во всяком случае, я очень на это надеялся, когда стоял и рассматривал относительно новенькую дверь посреди перекрестка, а выглядела она действительно куда лучше, чем все остальное вокруг. Из-за угла ближайшего дома показалась тень, сильно напоминающая человеческую. Я даже потер глаза руками, не веря своему счастью, а то уж здесь слишком мерзко было находиться в одиночестве. Это действительно был человек, мужчина, и он направлялся прямиком ко мне.
— А ты вовремя,— улыбнулся он,— а я был почти уверен, что ты опоздаешь.
С ума сойти, меня тут еще и ждали. А это значит, что этот человек меня знает!
— Эмм, ты меня знаешь?— спросил я, но, видимо, выпученные глаза выдавали меня с головой.
— Да, мы вчера с тобой виделись, а точнее, вчера ты ушел, точнее, исчез… неужели ты не помнишь?— немного разочарованно протянул мужчина,— какой же ты все-таки странный. Ты предупреждал, что можешь не вспомнить меня, но я подумал, что это шутка такая.
— Я действительно не знаю тебя,— я пожал плечами.
— Мое имя Иса. Ничего не говорит?
— Нет, не говорит.
— Ну, ты меня еще затворником назвал. Сказал, что сегодня скажешь для меня нечто важное, а сам вон, не помнишь ничего,— он раздосадовано пнул камень.
— Затворник, говоришь?— я начал припоминать слова белокурой девочки.
— Ну да, он самый.
— Твое ожидание скоро кончится!— радостно изрек я.
— А чего я жду, ты не в курсе?
— Э-э-э, нет, не знаю. Я просто передаю чужие слова, и я по-прежнему совсем тебя не помню,— я опустил взгляд.
— Дело в том, что я сам не знаю, чего я жду. У меня есть какие-то смутные и расплывчатые догадки, но не более того.
— Ну, я думаю, что когда твое ожидание закончится, то ты сам поймешь. Погоди-ка, если я тебя не помню, а ты со мной разговаривал вчера,— задумчиво пробормотал я,— для меня же время не линейно! Значит, для меня эта встреча состоится в будущем.
— Как это?— опешил мой собеседник.
— Я, как выразилась одна особа, гуляю по времени. Так, ты меня ждал, значит, я сам назначит время и место…— когда надо, я начинаю соображать очень быстро,— сколько сейчас времени? И где твой дом?
— Сейчас чуть больше полудня, а живу я в переулке вниз по улице, в единственном доме с целыми окнами,— Иса явно был удивлен этим вопросам, но все равно покорно ответил.
— Хорошо, значит, попробуем сейчас,— радостно прокричал я практически на бегу. Через несколько мгновений я прыгнул.
А выпрыгнул я уже вечером на той же самой улице. Голова больше не кружилась, я твердо стоял на ногах и, судя по всему, это был удачный опыт. Мне становилось все проще и проще контролировать результат. Незамедлительно я направился к дому Исы, вниз по улице к единственному дому с целыми окнами. Он, конечно, мне наврал, окна были целыми только на третьем этаже, но это не сильно меняло ситуацию. Я зашел в дом и постучал в единственную целую не сгнившую и, к тому же, закрытую дверь. Достаточно быстро мне открыл обеспокоенный недавний знакомец.
— Тебя зовут Иса?— я решил, что нехорошо сразу травмировать человека и начал издалека.
— Да, это я. Мне казалось, что тут не живут люди. Во всяком случае, я тут всегда был один…— слегка удивленно ответил он.
— Ну вот, затворник, я пришел составить тебе компанию,— улыбнулся я,— или ты не рад живому человеку?
— Нет, от чего же, я рад,— спокойно ответил он, пропуская меня вглубь обители,— будешь чай, гость?
— Мое имя Ансуз. Да, я бы не отказался от горячего напитка,— согласился я, входя за порог. В жилище моего новоиспеченного приятеля было очень много книг и комнатных растений, но в целом, в этой обители царил высокохудожественный бардак. Я присел на кресло около окна и смотрел на эти огромные штабеля книг, валяющуюся повсюду одежду и не мог отмахнуться от ощущения, что это все мне очень знакомо. Мои размышления прервал хозяин, вошедший в комнату с двумя высокими бокалами в руках, один из которых Иса протянул мне. Темная, густоватая жидкость дымилась и приятно пахла, на вкус напиток оказался не менее приятным, чем его запах.

8. Гостеприимство.
Я проснулся в кресле, укрытый стеганным красным одеялом, от того, что все мое тело ужасно затекло. Осмотревшись, я увидел полупустой керамический бокал на одной из многочисленных стопок разнокалиберных книг, трещащие поленья в камине у стены и яркие листья комнатных растений, на неожиданно чистых подоконниках. Но кроме треска горящего дерева и моего собственного дыхания, почему-то не было слышно больше ничего. Отодвинув цветочные горшки в сторону, я открыл окно, и в комнату ворвался легкий, но абсолютно бесшумный ветерок. За окном была картина апокалипсиса, совершенно очевидно, что полис, в одном из многочисленных домов которого я находился, был давно заброшен и иссушен заживо под этим тяжелым серым небом. Стало понятно, чем меня смутила эта мертвенная тишина — не было слышно пения птиц. Вообще, единственное, что тут было живым, так это я сам, комнатные растения и огонь, неторопливо пожирающий древесину.
— Проснулся уже?— окликнул меня знакомый мужской голос. Это был Иса, хозяин обители, хотя, можно сказать, что он хозяин этого полиса, раз живет тут один.
— Да, проснулся. Я почему-то был твердо уверен, что я тут совершенно один,— я развел руки в стороны,— сон в неудобном положении выбил из меня все воспоминания на какое-то время, и я немного испугался.
— Ну, нас тут, по крайней мере, двое, так что пребывание в одиночестве тебе пока что не грозит. Пойдем, позавтракаем, я тут сварганил нам еды, пока ты спал,— он поманил меня жестом за собой.
Я покорно проследовал за ним в кухню, которая оказалась самым чистым местом во всей обители. Здесь не было штабелей книг, все вещи покоились на своих местах, в ожидании человеческих прикосновений; здесь не было пыли, все было предельно аккуратно, можно сказать, даже педантично, картину завершали живые растения в глиняных горшках, такие же здоровые и жизнерадостные, как и в каминной комнате.
— Ты вчера так быстро вырубился, наверное, сильно устал,— сказал Иса, накладывая мне ароматную смесь в тарелку.
— Я не помню, когда последний раз спал. Совсем не слежу за собой, даже питаюсь крайне нерегулярно,— я покачал головой, принимаясь за еду.
— Тогда, может, тебе побольше положить? А то совсем отощаешь, если уж у тебя так все запущенно.
— Много есть тоже вредно,— отмахнулся я,— тем более, меня не так давно кормили.
— Кружка чая за еду не считается,— шутливо нахмурился мой собеседник.
— Я не про тебя говорю. Это была прекрасная девушка с волосами, цвета пепла. Почти такими же как у тебя, только немного темнее,— мечтательно пробормотал я.
— А, ну раз так, то это меняет дело. Хотя нет, все-таки не меняет,— ухмыльнулся Иса.
— Слушай, а как ты тут один живешь? Здесь нет никаких удобств…
— Да вот, приноровился. Собираю дождевую воду, электростанция все еще работает на запасном генераторе, так что электричество у меня есть, правда, пришлось линии электропередач заново проводить, ну а тепло дает камин,— пояснил он, неторопливо накалывая кусочки овощей на вилку.
— Ну а еда? Где ты ее берешь? Тут же пустошь! Единственные живые растения, что я видел, так это твои цветочные горшки.
— Ну, кое-что простенькое растет в этих горшках, а так, у меня есть небольшой огород в поселении за полисом. Я туда через портал хожу, а здесь, ты прав, ничего не растет, да и вряд ли когда-нибудь вырастет.
— Так это ты портал поставил посреди улицы? Такая смешная шутка, хотя я был обескуражен, когда увидел это в первый раз.
— Мне тоже показалось это забавным, наконец-то хоть кто-то оценил,— улыбнулся Иса.
— А почему так далеко от дома? Ты бы еще его за три квартала поставил.
— Ну, пешие прогулки полезны для здоровья. А так вроде бы и не далеко ходить, но усилие все же сделать нужно. Просто способ побороть лень.
— Слушай, а что тут вообще произошло? Почему этот полис заброшен?
— Кажется, что здесь случилось какое-то стихийное бедствие, я не знаю. Это случилось еще до того, как я сюда пришел,— ответил он, подкладывая еще еды в мою тарелку.
— А я думал, что ты здесь жил… Зачем ты вообще сюда пришел?
— Да мне надоели люди, не все, конечно, но большинство из моего окружения. Я решил заняться самосовершенствованием и уйти подальше от общества, чтобы не тратить время на бесполезное общение. Мне надо было подумать.
— Добровольная ссылка, подумать только. А я тебе не докучаю, затворник?— я отодвинул уже опустевшую тарелку в сторону, пристально вглядываясь в глаза собеседника.
— Нет, ты какой-то другой и ты мне определенно нравишься,— ответил он, собирая пустую посуду со стола,— с тобой как-то… легко. Знаешь, как будто мы знакомы не пару дней, а тысячу.
— Спасибо за еду, но я пока не буду больше злоупотреблять твоим гостеприимством. Встретимся завтра, незадолго до полудня около портала. Возможно, я не буду помнить тебя, но все равно скажу нечто важное,— я взял плащ, подаренный темноглазым парнем из парка, и прыгнул за ближайшую дверь.

9. Откровения центра мира.
Выпрыгнул я в тот же подъезд, что несказанно удивило меня. Ощущение того, что это был именно прыжок, а не просто физическое упражнение, осталось, но меня сбило с толку, что я нахожусь там же, откуда я прыгнул. Оставалось только проверить, когда именно я попал. А посему я решил немедленно отворить дверь обители Исы.
— Иса,— позвал я с порога,— ты тут?
— Тут я, тут,— донесся до меня тихий ответ.
Дом ошеломил меня своими преобразованиями: не было ни единой пылинки, все было чисто убрано, вещи больше не валялись повсюду, книги, правда, все так же стояли стопками прямо на полу, но как-то более упорядоченно. Во всяком случае, книжные развалы больше не мешали свободному передвижению по пространству, кажется, что их даже стало меньше. Мое внимание привлек новый предмет обстановки: граммофон с пластинками, лежащими рядом, наверное, хозяин дома решил сменить увлечения с чтения книг на прослушивание мелодий. Самого Ису я застал в кухне за столом, а напротив него сидела Соулу, та самая, рыжая. Та, кого я почему-то не мог выбросить из своей головы. Я стоял столбом, не зная, что сказать, просто уставился на нее во все глаза и молчал.
— Хорошо выглядишь. Твои раны зажили?— спросила она,— на тебе, видно, быстро всё заживает.
Теперь Иса удивленно на нее уставился, нет, он действительно был удивлен, а не как обычно, ровно на столько, чтобы показать свои эмоции, как факт.
— Вы что, знакомы?— спросил хозяин дома, еще до того, как я успел открыть рот для ответа.
— Да, я его синяки и ссадины обрабатывала позавчера. Поэтому мне пришлось ненадолго отложить визит к тебе, потому что не каждый день на моих глаза люди исчезают. В общем, мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Собственно, зачем я пришла, вот,— она протянула маленький мешочек Исе.
— Для меня прошло гораздо больше времени, чем для тебя, Соулу. Для меня время не линейно, хотя здесь, кажется, оно течет совершенно иначе. Как будто быстрее, чем в других местах,— задумчиво пробормотал я.
— Ты знаешь мое имя? А откуда, я же тогда не назвалась,— она немного удивилась ради приличия. Понятное дело, что после моего исчезновения, она уже мало чему удивляется, да и делает это без особого энтузиазма.
— Услышал твое имя и понял, что это ты. Такого солнечного имени больше ни у кого быть не может,— поэтично соврал я.
Тем временем Иса распотрошил мешочек, в котором оказались камни. Двадцать пять штук практически одинаковых по форме камней, которые различались разве что оттенками цветов.
— Что это?— спросил Иса у Соулу.
— Я не знаю, мне Принцесса сказала принести тебе их. Сказала еще, что это от Феу,— пожала плечами рыжеволосая.
— Маленький подарок от маленького подарка, смешно,— немного грустно усмехнулся он,— люблю такие шутки.
— Имена на них напиши,— сказал я,— будет тебе компания.
— А что, идея. Каждое имя что-то значит. И если у меня будут вопросы, то они мне подскажут, как быть.
— И будет у тебя настоящее царство. Хотя оно и так есть, сидишь тут один, в самом центре мира, да встречаешь редких гостей,— я улыбнулся, а в голове упорно витали мысли о грампластинках. Я представлял себя иглой, которая скользит по виниловой поверхности, но попадает в разные места, потому что прыгает. И тут меня осенило, почему я не могу упрыгать куда-либо еще отсюда. Да я же нахожусь в самом центре, и именно поэтому отсюда не хочется уходить, ведь здесь самая не поцарапанная часть пластинки.
— Эй, о чем задумался?— вырвал меня из размышлений владелец дома.
— О нелинейности времени и о том, что так, как я смогут прыгать все, если только смогут получить требуемое ускорение. Ведь наш мир и время по структуре похожи на виниловую пластинку, я в нем являюсь скачущей иглой, а ты, в свою очередь, стержнем, который держит пластинку. Поэтому ты сюда и пришел, ты нашел здесь покой. Если бы ты в этот полис не пришел, пластинка бы не вертелась, потому что ей было бы не за что держаться. И я не мог отсюда уйти потому, что это центр, и на край уходить не хочется, здесь у меня были самые короткие временные прыжки.
— Выходит, тут нет времени?— спросил Иса.
— Как это нет? Конечно есть, ведь и утро, и день, и ночь тут есть. Просто оно тут другое, а то, что происходит вокруг центра, можно сказать вечность.
— Она совсем недавно ушла. Получается, что мы могли с ней не расставаться…— задумчиво прошептал он,— если тут время не имеет значения, то здесь совсем другие правила.
— Значит, если ты понял, то и она придет. Она должна прийти, потому что она нужна тебе, а ты нужен ей,— я не совсем понимал смысла этих слов, но чувствовал, что это действительно так. Иса мне кого-то очень сильно напоминал все это время, но я никак не мог понять до этого времени, кого именно. Теперь все стало более, чем очевидно.
— Ты мне объяснил, но ведь ей никто не объяснял.
— Тогда я объясню ей или просто скажу, что ваше ожидание не имеет значения в центре мира,— схватив со стола ложку, я посмотрел на Соулу,— ты хочешь навестить Феу вместе со мной?
Она кивнула мне вместо ответа, а я взял ее за руку и мы прыгнули.

10. Найти себя.
Прыгнули мы не слишком удачно. Точнее, Соулу повезло куда больше, чем мне, она-то приземлилась на гору тюфяков с ветошью, а я, споткнувшись, полетел прямиком в колючие кусты. Соулу вовремя успела отпустить мою руку, иначе бы полетела вместе со мной. Я тут же встал, немного отряхнулся и жестом поманил девушку ко входу в дом. В том, что место и время было выбрано правильно, я не сомневался, и вообще я стал более уверенным в себе, окончательно поняв, как именно нужно контролировать процесс прыжков. Решения приходили в мою голову столь быстро, что я даже не подвергал их сомнениям, принимая за чистую монету. Главное, что эти решения были верными, и правильность их подтверждалась последующими событиями. Теперь я уже почти все происходящее понимал, в отличие от начала моего путешествия.
— Ты мне очень помогла. Я рад, что ты была первым человеком, которого я встретил,— сказал я, поднимаясь по лестнице,— ты, можно сказать, моя путеводная звезда, лучик надежды.
Я постучал в дверь Феу прежде, чем Соулу успела мне ответить.
— Очень приятно слышать такие слова, хотя я и совсем мало сделала для тебя. А ты был тут раньше?— спросила она.
— Я был только внутри,— я покачал головой и снова постучал в дверь.
— Тогда почему ты уверен, что это именно ее обитель?
— Не знаю, почему я так решил, просто чувствую, куда мне нужно идти и все.
Наконец-то дверь открылась, на пороге стояла заспанная Феу и рассеянно смотрела на нас. Потом она отступила вглубь обители, как бы приглашая нас войти. Разумеется, мы воспользовались приглашением. Внутри ее дома, как и у Исы, тоже все сильно переменилось: повсюду царила чистота и порядок. Бесспорно, эти двое были сильно связаны друг с другом и проделывали одинаковый путь, даже находясь вдали друг от друга, их действия словно синхронизировались.
— Зачем ты пришел ко мне? Опять хочешь поесть и воспользоваться ванной?— ее усмешка завершилась зевком, при котором она элегантно прикрыла рот ладошкой.
— На этот раз я пришел как гость, через дверь, и даже постучался. Может, угостишь нас каким-нибудь горячим напитком?
— Будет вам питье. А обязательно брать столовые приборы, когда прыгаешь с девушкой?— ехидно заметила она, кивнув на ложку в моей руке.
— Это для тебя ложка, и Соулу тут ни при чем,— я сделал вид, будто не заметил ее саркастичного тона.
— Я больше не хочу прыгать. Мне не понравилось,— она нахмурилась, разливая ароматную жидкость по кружкам.
— Даже, если ты прыгнешь к Исе?
— Нельзя,— грустно отрезала она, даже не поинтересовавшись, откуда я знаю о нем.
— Я бы не пришел за тобой, если бы нельзя было. Там, где он живет, не таких условностей.
Феу внимательно посмотрела на меня, а потом на Соулу, ища у нее подтверждения верности моих слов. Соулу согласно кивнула и немного отпила из своей чашки.
— Пейте без меня, я не могу ждать больше, чем уже ждала,— сказала Феу и протянула руку к ложке. Как только девушка взяла металлический столовый прибор, она исчезла. На этот раз ее лицо было спокойным и очень счастливым.
— Как ты это делаешь?— спросила Соулу, которая вот уже второй раз была свидетелем исчезновения человека.
— Не знаю, но один раз это получилось случайно. Я зачем-то схватил ложку, когда мы прыгнули с Феу. Точнее, я взял девушку за руку, а во второй руке была ложка, потому что я доедал кашу до прыжка. Когда я отдал ложку Феу, то она исчезла. Видимо, вернулась в свое время, туда, откуда ее выдернуло вместе со мной. Наверное, не обязательно использовать именно ложки, достаточно любого металлического предмета, чтобы зарядить его на прыжок. Путано я объясняю, но, в общем, метод работает,— я улыбнулся.
— Ничего, я поняла. А где… точнее, когда, вы находились с ней? Ну, где… когда ты ей ложку отдавал?
— Тебя тогда какой-то парень из горящего дома спасал. Я отдавал ложку у твоего горящего дома, когда он вышел с тобой на руках.
— Ингуз. Он был хороший, я скучаю по нему,— она опустила глаза.
— Давай прыгнем еще куда-нибудь? Хочешь?
Она медленно кивнула, а я взял ее руку в свою ладонь.
Мы оказались в парке, где я получил в подарок свой плащ и научил парня сидеть в сугробах. Было достаточно прохладно, но время года было уже другое: желтые и красные деревья с планирующей к земле листвой говорили об этом прямым текстом.
— Здесь красиво,— сказала мне девушка.
— У деревьев листья такого же цвета, как и твои волосы,— сказал я,— теперь я всегда буду вспоминать тебя, когда буду смотреть на красный листопад.
— Ты так говоришь, будто мы никогда больше не увидимся. Но я не хочу больше никого терять. Не пропадай, пожалуйста,— она встревожено посмотрела на меня.
— Не драматизируй. Конечно, мы увидимся. И даже больше, я тоже не хочу отпускать путеводную звезду, но мне так нравится прыгать во времени и пространстве, что я пока хотел бы уделить этому занятию все свое время до тех пор, пока не надоест. Тем более что я только недавно научился контролировать процесс прыжков.
— Тогда можно я буду прыгать с тобой?— попросила она и взяла меня за руку.
— Если хочешь,— улыбнулся я.
— О, смотрите, кто это!— знакомый голос сзади. Я обернулся, голос принадлежал тому самому парню с бездонно-синими глазами, который подарил мне плащ,— пригодилась вещичка?
— Пригодилась очень, спасибо тебе еще раз.
— Вот и здорово. Смотри, ты теперь тоже не один. Ты же о ней тогда думал, да?— заговорщицки подмигнув, он шепнул вопрос на ухо.
— О ней,— глуповато улыбаясь, кивнул я.
— Слушай, я вас вспомнил! Вы же тот самый ученый, который пропал из своей лаборатории,— он опять соскочил «на вы».
— Да, я ученый, и мое открытие не выйдет в массы. Я думаю, это опасно,— сказал я и прижал ладонь к виску. Сильно заболела голова от нахлынувших воспоминаний о моей прошлой жизни, экспериментов с временными рамками и передвижениями в пространстве,— нет, я был ученым.

Другие материалы по теме футарк
© Elph Aisgil 2010