Был на корпоративе компании, из которой уволился два года назад. Мы с ними все еще дружим, несмотря на то, что я уже давно не работаю там. Они замечательные, но дело не в этом. Дело во мне.
Праздник проходил в неком клубе-баре, запрятанном в остатке Китайгородской стены. В общем, все вполне в их стиле, ничего необычного. Но, в этот раз, мне там было как-то особенно нечего делать.
Все пьют – мне неинтересно.
Из еды – майонезы, мясо, семга. Тоже неинтересно.
Ну как бы – и все.

Странно да? Всего лишь выпивка и еда – и ты уже выпадаешь из общества. Ходишь как идиот со стаканом воды и улыбаешься по настоящему, а тебе не верят. Просят выпить вина и съесть кусок трупного материала...

Не хочется, конечно, концентрироваться и загоняться на еде и вообще всей этой своей истории (она же моя), но что делать? И много энергии на это уходит. У меня. Потому что я все еще должен с кем то общаться, и кому-то чего-то объяснять. Потому что я должен все это до сих пор укладывать и устаканивать. Ведь если есть некий диссонанс снаружи, значит внутри еще что-то не решено. Потому что окружающий мир человека – всегда есть изнанка его внутреннего мира. Все до бомжа и пылинки. Эта же пылинка, и этот же бомж сидит внутри тебя и пахнет.

--

Новый год скорее всего буду праздновать с Викой и Антоном. Моей Викой и моим Антоном. В подмоскве, в домике у леса и речки. Сегодня звонил Сережа и спрашивал почему я отказываюсь от нового года с Соседом в особняке его родителей с камином и баром и бильярдом и баней. И так изумленно спрашивал про эту вот избушку Вики: "И что спать на полу? И что с пустым холодильником?"
Да! Спать на полу. Да! С пустым холодильником.
Да. Именно так.

Видимо, устроенность и благополучие – это совсем не мое. У меня их никогда и не было, и, наверное, и слава Господу. И ему же за это спасибо. Нацисты, конечно, жуткие были твари, но как были правы, написав на воротах одного своего лагеря смерти "Каждому – свое". Мне – мое. И пусть я мучаюсь от своей слабости и внутреннего дисбаланса и всей этой неровной структуры сейчас. И пусть я себя очень часто виню, хоть это и неправильно очень (винить). Но это – моя работа. И я ее делаю как могу, и, может быть, именно поэтому я так безнадежно и болезненно счастлив.

P.S. Эти обледенелые деревья просто сводят меня с ума своей невообразимой красотой. И это единственное, что имеет значение во всем этом тексте.