Жизнь фартовая катила почти новенькой машиной. В кармане лежала относительно новенькая, полученная после квалификационных экзаменов и стажировки ксива следователя, нравилась постоянная и интересная, мужская работа, которой можно было гордиться и забить недостатки личной жизни. Все складывалось замечательно. Учитывая, что шеф группы подал представление о присвоении нового классного чина.

Проехав на запрещающие знаки, как ездили все сотрудники, принадлежащие к этой структуре, парень припарковал машину прямо под большим серым зданием, в 20 метрах от входа. Все знали, что существует субординация, которая нарушалась лишь в особых случаях, прямо возле входа свои машины ставило только высшее начальство.

Весело насвистывая, парень буквально пролетел эти 20 метров до дубовой массивной двери и поднялся на второй этаж, продвигаясь во внутрь длинного коридора. Он шел к последним четырем кабинетам в конце коридора, куда боялись подходить даже опытные и матерые сотрудники ведомства. Там располагалась группа, следователя-важняка, который вел наиболее громкие дела. Молодые, всегда чем-то озабоченные ребята, вечно сновавшие по коридорам, привозя угрюмых личностей в наручниках, производили допросы, писали постановления, изучали дела, одним словам работали.

Обстановка в этих кабинетах была уважительно-раздолбайская, в связи с ненормированным рабочим днем, нервными перегрузками и постоянными срочными выездами, им позволялось, то, что не было позволено многим в ведомстве: они не носили галстуки, вечером могли себе позволить ходить по коридорам подвыпившими и никто им не делал замечания, если слышали в кабинетах сумасшедший хохот, который стоял на все ведомство.

В каждом кабинете стояло по несколько столов, в четырех кабинетах ютилось 16 человек, хотя можно сказать в трех, в кабинете "старшака", ясно, никто не тусовался. В накуренных, кабинетах, всегда кто-то был.

Зная, что шеф, опозданий не любит, парень представил себе как он сейчас будет орать. Но на удивление, протиснувшись в кабинет шефа, где на ежедневной утренней планерке все получали свое задание, шеф лишь посмотрев на парня, сказал: "Молодой, еще раз опоздаешь, будешь дежурить 5 лет подряд на новый год". И перевел взгляд на деревенского паренька, который опять на что-то жаловался.

После недолгой пятиминутки и постановки задач, которые шеф раздавал каждое утро и неожиданно для всех, шеф сообщил, что на момент ведения нового дела, всем необходимо получить табельное оружие, с начальством уже все оговорено.

Жизнь телка своим чередом. Молодого следователя посадили на вредную работу, за многочисленные опоздания. Нужно было ездить в СИЗО, для ознакомления обвиняемых с уголовными делами, перед передачей дел в суд. Обычно ознакомление заключалось в пятиминутном повествовании о деле, росписи об ознакомлении и двухчасовом трепе о жизни.

Оружие было получено, и теперь обладатели табельных ПМ хвастались друг перед другом в коридорах, как мальчишки.

Вечером, оставшись вдвоем, с 34-летним неженатым Вадиком, ребята дежурили, заодно приводя в порядок всю документацию. Как обычно поехали на вывоз, как обычно много крови и тягомотная писанина и описание положения трупа, протоколы, бумаги, ручки, свидетели.

Уже далеко заполночь, ребята, закончив всю работу, решили зайти в бар и выпить пару капель, для того, чтобы расслабиться.

Говорили о жизни, выпивали. Голодные и быстро захмелевшие, начали делиться воспоминаниями и случаями из жизни. Потом Вадик ушел в глубь бара, позвать официантку. Послышался стук и звон посуды. Выбежав, на звуки, Молодой увидел, как два человека, добивали на полу Вадика, не секунды не раздумывая, парень вырвал из кобуры табельный ПМ и как говориться в протоколах, произвел два предупредительных выстрела.

А дальше пошел не фарт. Кто-то успел вызвать левый наряд, были поставлены в известность дежурные, как на зло в городе работала комиссия и по факту многочисленных нарушений было исписано огромное количество бумажек.

Фартовая жизнь, разваливалась как карточный домик. Сидя поздно вечером в кабинете на втором этаже, парень смотрел в окно, которое выходило во двор. Никакого движения, темнота и тишина, которая очень страшной силой давила на уши. Шеф был у начальства уже час, именно сейчас решалась его дальнейшая судьба.

Шеф сделал все, что мог. Утром на стол легло заявление об уходе по собственному желанию Молодого. Собирая свои вещи в большую сумку, парень заметил, какая, можно сказать трагическая, тишина стояла в кабинете.

В первый раз в жизни, после бешенного темпа и ритма нечем было себя занять. Проезжая мимо места, где стояли ночные бабочки, Молодой принял для себя решение и резко крутанув руль, вправо остановился в метре от толпящихся девочек.

Через несколько минут, в салоне его машины, сидела симпатичная шатенка.

Они поехали к нему. Она осталась у него еще несколько недель, почему, знает один Бог. Она по-женски чем-то помогла ему, оставаясь рядом, когда это было нужно. Без сокрушительных запоев и сумасшедших гулянок, он две недели выходил из штопора от поражения, которое принесла ему собственная глупость и халатность.

Через две недели, он заметил, что на улице все еще продолжается жизнь. Когда он это понял, она, сказав, что ему больше не нужно, хитро улыбнувшись, ушла из его квартиры.

Больше он ее не видел. Это был единственный раз, когда он обратился к проститутке, наверное последний, потому, что был уверен, что второй раз, ему так не повезет.

А кто была она и зачем она осталась, он не знает до сих пор, но часто ее вспоминает с благодарностью

LI 3.9.25