Хотелось бы рассказать о месте, где я обитаю. Проживаю я (надеюсь, пока) в спальном районе города Красноярска. Ничем это место собою не примечательно, разве только людьми живущими тут. Пролетарии – и этим всё сказано.

Каждый день я выхожу из подъезда, и природа веет на мои нежные обонятельные рецепторы горячей шальной вонью. Я смахиваю рукавом набежавшую было соплю (у меня аллергия на амброзию, которая в неимоверных количествах произрастает этом в районе) и обреченно ковыляю по пустынной улице к остановке. По пути заглядываю к другу Евгению Ляндресу.

С этим человеком меня много чего связывает. Вначале мы вместе были в одном детсаде, ничем он тогда мне не припомнился. После, Джон где-то затерялся, но судьба нас свела снова (пришел он к нам в 5-ом классе). Евгений – умный парень, хоть я и называю его все время дураком. Он постоянно мне помогает, но я не всегда это ценю. Надеюсь, я найду-таки ему подругу, (рассчитываю, что Дана мне в этом поможет) потому как сам он искать толь боится, толь нет у него на это времени.

После мы едем в город, по пути Ляндрес беззаботно сливает в мои не слишком хорошо вымытые уши полную ахинею про то, как ему, в очередной раз купили наикрутейший сотовый телефон, и папа привёз из Москвы навороченную видеокарту. Мне же становится скучно, я зеваю и смотрю в окно. На улице ни души, и царит полное запустение. Стены домов забрызганы какой-то непонятной белесой и пахнущей сероводородом жидкостью, местами уже засохшей и образовавшей неприличного вида пятна. Мы доезжаем до центра города.

Мне непонятно, как люди могут жить в центре. Мне довелось однажды ночевать у друга. Старый дребезжащий холодильник не давал спать всю ночь. А под утро во дворе оживились таджики-рабочие, и спать не давали уже зубодробительные ритмы их отбойных молотков.

Мы подходим к кинотеатру. Проходим внутрь. Покупаем билеты на сеанс. Поднимаемся в бар. Евгений идёт за колой, а я пялюсь на девчонок, (слишком падок на красоту) понимая: такому ушлепку как я вряд ли что-то обломится. Рядом сидят две тетки болтают; интересные вещи и прочие труднодоступные понятия так и всыпаются из их аккуратных пухлогубых ротиков, у одной постоянно подпрыгивает грудь, и я не столько слушаю, сколько пускаю слюни на это чудо природы..

Больше день ничем не запоминается, долгая дорога, и вот я очутился дома.

Весна покажет, кто где срал - меланхолично думаю я.