2 октября 2011 года в 22:30 умерла моя бабушка. Ей было 95 лет. Я очень надеюсь, что она прожила не только долгую, но и беззаботную жизнь.
Очень грустно говорить, что всё не получилось так, как представляется в мечтах (если об этом вообще можно мечтать), она не просто уснула и не проснулась, и не просто упала. 9 сентября бабуленька упала в коридоре и сломала себе шейку бедра. В то время, когда пришла мама, она просто лежала клубочком в прихожей и ничего не могла сделать. Мама вызвала скорую и бабусю забрали с неутешительными словами по поводу того, что если повезёт, ей прооперируют, а если организм слаб, тогда за это никто даже не будет браться. К счастью, анализы были отличными и операцию всё-таки сделали. Было понятно, что травма очень серьёзная и можно готовиться к худшему, но мы не унывали, потому что всегда с ней получалось так, как не могло быть. Она была здоровой и сильной, а ещё очень трудолюбивой и не усидчивой. 11 числа мы пришли все вместе но она спала после операции, а потом очень разволновалась, когда мы её не забрали домой (никогда не любила больницы, да и кто их вообще любит). Хирург, который оперировал жёстко разложил маме всё по полочкам, либо 3 недели - месяц в больнице Ярве, либо неделя-две дома, а если чудо и постоянные занятия, тогда год. Мы настроились на последнее, но сначала, маму отговорили забирать её и оставить под присмотром. Потом ей начали колоть успокоительное в Ярве, чтобы она не пыталась пойти в туалет. Так день за днём силы покидали её. Она отказывалась кушать и пить. Пару раз пробовала просить пить, было очень неразборчиво, мы давали чай, но ничего не получалось.
На вторую неделю пребывания в Ярве, я поняла, что у нас нет ни одной фотографии Петеньки с прабабушкой и я решила, что это надо исправить, чтобы кто не говорил. И всё получилось, мы принесли Петеньку и бабушка очень обрадовалась, улыбалась, как всегда тянулась, чтобы поцеловать его в ножки и лобик. Как жаль, что в следующий раз она уже не улыбалась, дотронулась до правнука и мягко оттолкнула. Стало невыносимо грустно, я до сих не могу понять, она не узнала или просто не захотела. А потом пошли катетеры, капельницы, розовые пятнышки, как вестники пролежней и зонд для еды.
29 мы с моей тётей договорились пойти в церковь, я поняла, что нужно именно сейчас. Я просила, чтобы бабуле не было больно и стало легче. В воскресение, когда мы приехали все вместе, было понятно, что это последний раз. У бабули была температура, она была как в бреду, ни на что не реагировала толком. Такая худенькая и несчастная.
В понедельник утром по маминым разговорам, я поняла, что ночью уже позвонили из больницы. Раздался тот самый, ужасный звонок, которого мы все боялись.

Бабуля, я надеюсь, что тебе теперь хорошо и у тебя больше ничего не болит. Я тебя люблю, хотя мы частенько ссорились, я понимаю, что тобой двигала только неизмеримая любовь. Теперь, когда я взрослая и засыпаю, меня никто так добросовестно не укрывает и я могу проснуться от холода. Меня теперь никто не гладит двумя руками по спине и не благословляет, как ты это делала раньше, когда я приходила к вам. Мне тебя не хватает, хоть с тобой и не получалось толком поговорить, я просто знала, что есть человек, который всё может отдать за меня. Я гордилась, что у меня такая старенькая бабушка, очень гордилась, а теперь её не стало.
Пусть земля будет тебе пухом!