Ездил с Маринкой на театральный фестиваль в Новосибирск.Спасала ли она меня там от " столичного разврата и пьянства" или же это я посильно помогал ей справиться с провинциальной тоской вопрос открытый, однако эти 3 сумбурных дня стали приятным исключение в череде дряблых московских будней.
Уже в самолете под душераздирающие вопли малолетнего Сашечки,сына костюмера Дашечки, Маринка решительно заявила, что с этого момента мое раздолбайство подходит к своему логическому концу, т.к. она, со всей свойственной ей энергией и настойчивостью берется, наконец,за мое перевоспитание. Я одобрительно закивал, попутно опрокинув стакан с томатным соком на Сашечкину мамашу Дашечку,безуспешно пытавшуюся заткнуть фонтан вокального вдохновенья сына. Общая беготня и преполох, последовавшие за этим, позволили мне сосредоточиться на поражающих воображение картинках забортного мира.Огромная грозовая туча клубилась в лучах заходящего солнца.Еще секунда и его расплавленное золото хлынуло в иллюминаторы, превратив салон в филиал алмазного фонда. А еще через секунду шальная молния ударила в левый двигатель: самолет сильно тряхнуло, и кто-то женский впереди взвизгнул: Леша горим!