Во времена нашей молодости, в тот краткий миг невинности, быстро павшей под напором опыта, мы ночи напролет шатались по стылой ноябрьской Москве, исступленно впиваясь друг в друга в обоссанных подъездах пятиэтажек и уже под утро, в сизых дрожащих сумерках, у самых дверей твоей квартиры, так и не преодолев магнит взаимного притяжения, неловко совокуплялись на подоконнике большого панорамного окна. С тех пор, как пишут в плохих романах, прошло уже немало лет. Исследование женской анатомии более не вызывает во мне такого бешенного сердцебиения, а обветшалые парадные не рождают попыток иных, чем попытка к бегству. Изменилась и ты. Испытание жизни на прочность, а судьбы на неотвратимость, возможно и делает человека сильнее, но, определенно, не делает физически привлекательней. Похоже ты понимаешь это не хуже меня и потому избегаешь сомнительного кокетства. Мы просто сидим, молча пьем пиво, и я отчаянно благодарен тебе за тогда и за теперь.