Рассказывание историй лечит.
Если ты можешь рассказать хорошую историю, ты можешь быть исцелен.
Мои книги - это попытки абсолютного романа, собрания историй, рассказанных разными персонажами.
Они рассказывают и исцеляют друг друга. Роман - книга исцеления.

Харуки Мураками

Дыхание ветра культурной революции охватило весь мир. Таинственная магия Востока подчинила себе Европу, которая еще недавно цинично относилась к древнейшей цивилизации. Теперь традиционные пласты японской и китайской культуры стали "модными". Но когда шедевры литературы становятся объектом неограниченного интереса масс, а имя писателя переходит в ранг "культового" персонажа, утрачивается ценность произведения. Оно становится "массовым". Но эта аксиома не распространяется на произведения Харуки Мураками - самого известного из ныне живущих японских писателей, автора полутора десятков книг, переведенных на многие языки мира. Феномен Мараками состоит в том, что его произведения однозначны для восприятия - они либо воспринимаются каждой клеткой мозга, пропитывают сознание, оставляя след в душе, либо полностью отторгаются сущностью читателя. Он человек, который создает музыку прозы. Толпа не способна прочувствовать эмоциональный подтекст его произведений. Потому Харуки Мураками не может быть "модным" писателем, автором произведений на потребу Толпы.

"В принципе, все, что я говорю, очень мало кто понимает. Большинство людей вокруг меня думает как-то совсем по-другому. Но я для себя все равно считаю свою точку зрения самой правильной, поэтому вечно приходится всем все разжевывать..." (Харуки Мураками)

Критика неоднозначна в оценке Мураками. Одно из самых известных его произведений, "Трилогии Крысы", долгое время разбиралось на составные части разными представителями общественности. Мураками стал Янусом с двумя лицами. Его называли гением одни, и считали душевно больным другие. Им восхищались, сравнивая с Хемингуэйем за его описания и образную систему, и обвиняли в составлении культов из людей, явно страдающих психическими расстройствами. Единственное, что объединяет все точки зрения людей - это отсутствие равнодушия к прозе Мураками.

"Для меня читать романы Мураками - как снова и снова переживать любовный цикл. Это любовь, обреченная на неудачу. В начале мы страстно влюбляемся в его книги. Дойдя до середины, начинаем сходить с ума... а к концу в нас вползает печаль: мы начинаем понимать, что эта любовь - книга - неизбежно подойдет к финалу... Каким бы ни оказался конец - счастливым или грустным, - у нас остается лишь ощущение безысходности, комок в горле и слезы на глазах..."(М. Немцов)

"Трилогия Харуки Мураками ["Трилогия Крысы"] была бы действительно блестящим литературным экспериментом. Исповедь от лица маньяка. Герой, совершая убийства и не отдавая себе в этом отчета, излагает читателю реальные факты вперемежку со своими неубедительными интерпретациями и откровенно бредовыми фантазиями... Мураками - это замечательно! Одна лишь строчка в предисловии: мол, так и так, эта повесть найдена после казни в камере маньяка, приговоренного к смерти за многочисленные убийства... Но этой строчки нет. Я не вижу никакого намека то, что трилогия сознательно написана как бы от имени больного человека. И тогда получается, что трилогия - полный сумбур. Винегрет из рок-групп, экзотических блюд, убийств, не раскрытых до самого конца книги, и дешевых комплексов героя-шизоида..." (Леонид Каганов)

Для меня же исконно не существует понятий "черное" и "белое", "плохо" и "хорошо". Просто проза Мураками объяснила мне составляющие МОЕГО мира, который прямо противоположен реальности. В его произведениях нет фальши, нет лицемерного восхваления Толпы. Жизнь человечества строится из судеб людей-песчинок. Они родились равными и независимо от своего статуса встретят смерть. Но в водовороте событий, закрученным вселенскими силами, люди становятся актерами. Мураками срывает маски, раскрывает сложные вещи через простые понятия. Он циничен, он необъясним... но он правдив. Один из критиков назвал его прозу музыкой, "блюзом простого человека". Мураками - это композитор, который импровизирует с мелодией печали. Он уникален. И не признать это невозможно. (с)

[показать]