Милый лобастый мальчишка, которому явно скучно. Поэтому он идет ко мне и, не говоря ни слова, протягивает руку к черешне.
- Нет, - говорю я и убираю миску подальше. Мальчик немедленно перестает быть милым и издает рев, который и не снился моему мотоциклу.
Женщина бросает свои пластиковые бутылки, кидается к сыну и, не обращая ни малейшего внимания на меня, громко спрашивает по-английски: «Что случилось, дорогой? Почему ты плачешь? Ты упал? Тебе больно?» Он не упал, говорю я, хотя меня никто не спрашивает, он хочет черешню. Женщина поднимает на меня изумленный взгляд:
- Конечно, он хочет черешню! Поверить не могу, что вы ему не дали!
На секунду мне становится неловко, вроде как я и правда сделала что-то плохое. Потом я вспоминаю, что у ребенка может быть аллергия. А потом я вдруг говорю себе: правда в том, что этот ребенок ничего не просил, он просто подошел и решил взять то, что хочет, и мне это не понравилось.
- Он маленький! Он не понимает! Но вы - взрослая, вы могли бы проявить больше эмпатии!
Пацан продолжает вопить, мы пытаемся его перекричать, на вопли подтягиваются прохожие. Тот факт, что, кхм, беседа ведется по-английски, явно не проблема, всем интересно.
- Не такой уж он маленький», - говорю я.
- Он бэби! Он доверяет людям! У вас есть дети!? Вы знаете, что паттерны поведения закладываются до трех лет?
Я украдкой смотрю на горстку прохожих и понимаю, что слова «эмпатия» и «паттерны» вызывают чесотку не только у меня.
- Так дайте ему паттерн, что он не может просто брать то, что хочет! - отвечаю я.
- Не учите меня воспитывать моего ребенка! Я достаточно хорошая мать!
- ...Чтобы скандалить на эспланаде закрытого ресторана, - громко замечает один из зевак.
- Слушайте, - неприязненно, но все же снизив громкость, говорит женщина, - давайте я просто куплю у вас эту ягоду, сколько она стоит, три евро?
- Четырнадцать за килограмм, - отвечаю я. - Это редкий сорт.
Женщина хватает орущего ребенка и со словами «Это безумие, ягода не может столько стоить», уходит. Морали не будет. Но это пиздец.