Собрались сегодня с Дашкой, более известной в народе как Okop навестить больного Клима, более известного в народе как TRAXXs.
Договорились встретиться на Профсоюзной. Я с моей дебильной гиперпунктуальностью вышел за 2400 секунд до встречи. Если учесть что живу я в одной станции метро от места свидания, то этого времени хватило бы чтобы разбомбить весь Ирак подчистую с прилежащими странами за компанию.
Но судьба немного "смилостивилась" надо мной и вместо томительного ожидания на станции послала мне сломавшийся лифт.
Подумаешь бегом спуститься с пятнадцатого этажа, это вам не эксплореровский сайт под оперу оптимизировать. Но все оказалось не так просто. После преодоления в резвом темпе четверти пути на горизонте замаячила голубоватая норковая шуба невероятных размеров из натурального полихлорвинила и андатровая шапка из натурального двор-терьера сверху. За всем этим великолепием хозяйку одеяния увидеть было невозможно. Ростом божье творение было где-то метр двадцать. Передвигалась сия конструкция с жуткими раскачиваниями примерно со скоростью три с половиной ступеньки в минуту, не давая не малейшего шанса проскочить вперед.
Рискуя быть раздавленым, я пару раз пытался поднырнуть под рукова изтязательницы ни в чем не повинных бобиков, но потерпел сокрушительное фиаско. Старушка раскачивалась с невероятной хаотичностью и огромной амплитудой так что ее плечи касались то стены, то перил.
Хммм, а если разбежаться, то ведь ее и перепрыгнуть можно. Мелькнуло в моей неразумной голове. Главное в противоположную стену не вписаться с грацией трехлетнего бегемота. Но идея была отвергнута по причине ее бредовости.
Тут во мне меланхолично заныл внутренний голос.
— Ах ты гнида беспечная! И не жалко тебе старушек перепрыгивать, помог бы лучше бабушке.
Ладно ладно, только заткнись ты ради бога.

— Изивините, вам может быть помочь?
— Ой милок, спасибо тебе — протораторила она — я самак как-нибудь, силы то ведь еще остались.
Чтож, смело, уважаю подобных старушенций. Такие до конца будут себя подростками считать.
— Я ведь боевой шофер. Вот как сейчас помню в сорок третьем... — Дальше понеслась томитиельная история о перевозке раненых и транспортировке оружия в разные части. Бабулька рассказывала с непостижимым самозабвением, не давая ни малейшего шанса пробраться вперед.
Через два этажа я сделал робкую попытку попросить ее пропустить меня.
— Вот еще! — отрезала она — у вас один интернет да девки на уме.
Мдя, зрит в корень, как и завещал великий Козьма Прутков.
— вот я в твои годы... — не унималась она — ... как сейчас помню в сорок втором......
Кажется я попал! Мысль о перепрыгивании перестала казаться такой уж бредовой.
— А ведь я боевой шофер!!! — произнесла она со снобистским пафосом, желая, видимо, увидеть на моем лице помесь удивления и восторга.
Между пятым и шестым этажами за нами скопилось человек семь с отрешенными, покорными судьбе лицами. По их взглядам можно было понять, что они уже раскаялись во всех смертных грехах и по пришествии на первый этаж немедленно отправятся в монастырь замаливать злые деяния совершенные ими в этой никчемной жизни. Сколько боли и страданий было написано в этих застекленевших глазах. Мне было их искрене жаль.
— А ведь я боевой шофер!!!!!!!!!!!!!!!! — сказано это было так, будто при этих словах мы должны были пасть ниц и целовать ее ноги. Не знаю как остальные, но я был близок к этому, лишь бы дала пройти.
Когда к третьему этажу я в восьмой раз узнал что Антонина Николаевна была боевым шофером во время войны, в пятый раз, что у нее скоро появится второй внук, и в тринадцатый о том что интернет меня сгубит я пожалел, что вовремя не перепрыгнул говорливую водилу.
Так и хоетлось прошмыгнуть в окно. Ведь всего третий этаж. Лететь не так уж и высоко. Но толпа позади нас решила проявить инициативу. Они поднялись на этаж выше и попытались изобращить пьяную компанию бурно спускавшуюся вниз. Мамонт испугался бы. Но наш боевой шофер не дрогнул и смело продолжил свой путь.
Свет во корридоре первого этажа казался таким прекрасным и заоблачно далеким, что я не сразу поверил, в свое счастье. Наверно такое ощущение испытывают альпинисты спускающиеся третий месяц с Эвереста во время снежной бури, без еды и малейшей надежды на спасение.


Дашутка опоздала на 30 минут и я был в назначенном месте почти вовремя. На все вопросы "почему я такой убитый" я предпочитал вяло отмахиваться.
По приезде к Климу, я тут же завалился спать. Проснулся часов в семь и бегом помчался домой за вещами для спорт зала.
Подходя к подъезду, я увидел что в окне консьержки мелькнуло что-то голубое.
Когда я открыл парадную дверь пред очи мои явилась сраженная всеми жизненными напастями консьержка. Лицо страдалицы постарело лет на двадцать.
— А ведь я боевой шофер!!! — слышалось из ее комнатушки.