Я устала, мне немножко грустно, немножко одиноко. Нужно пойти к маме, там и сестра – давно не виделись.

    Оказывается, меня не ждали, и никому я там сегодня не нужна. Мама смотрит телевизор, Наташка с подружкой листают журналы. Я посидела в кресле, в комнате с Наташей и её подругой… полистала молча журнал... Когда я попыталась взять другой, Наташа очень резко и грубо отрезала: «Уйди отсюда, ты мешаешь!» В присутствии её подруги это выглядело ещё более унизительно. Я попыталась спасти ситуацию и попросила журнал: «Можно я возьму и уйду?» -- Она меня чуть матом не послала. Даже её подружка заметила: «Чего ты Аню обижаешь?»

    В таком состоянии, когда хочется заботы и уюта, когда хочется прийти куда-нибудь и почувствовать, что  тебя окружают близкие люди … а в ответ получаешь даже привычный холод, обыденную грубость – я не выдерживаю. Я хочу плакать.

Так и случилось. Я пошла на кухню, села сама… и слёзы покатились по моим щекам. Но это быстро закончилось. Я пошла к маме – пару фраз, и всё! Мне снова больно, очень больно.

    Я ушла, но они, наверно даже не заметили.  Вот такими вечерами хочется плакать.

 

    Я не могу позвонить ни Костяну, ни Тёме, ни Дашке, ни Максу, ни Солнце – никому. Может быть, они и поддержат меня – постараются развеселить, но … всё не то… я же чувствую.

    Я уверена, что сегодня им хорошо, что кто-то в гостях, кто-то поехал в баню. Более того, они, может быть, собрались вместе, но меня не сочли нужным пригласить – не первый раз. Мне уже даже не важно почему.

    Я не хочу им звонить. Они, конечно, не знают, что мне плохо, но они всё равно не позвонят… И не друзья, и не знакомые – приятели.

 

    Я позвонила Саше. Пока говорила с ним, мне действительно становилось теплее.  Я не хочу ставить под сомнение его искреннее желание быть со мной, помочь мне, быть мне близким, родным. Он – моя последняя надежда сегодня.  

Но мне не стало легче. Иногда одно неверно сказанное слово порождает сомнения. Неискореняемые сомнения, которые поселились в тени души, где-то за ней, под ней, может где-то возле сердца, в самой глубине…

    Должен же быть у меня хоть один немножко святой человек, мой. Я так не хочу сомневаться в нём, в его словах, желаниях, чистоте поступков.

Можно ли меня сегодня было спросить: «А у тебя был секс с кем-нибуть, пока мы не виделись?»? А дальше завуалированный вопрос с таким смыслом: «А мы займёмся сексом, когда встретимся?»

    Я думаю, что не стоило так ему говорить. Вот такие брошенные слова и порождают это противное сомнение.

Многие мужчины хотят меня, но никто не любит. Все хотят моё тело – я же никому не интересна. Я так не хочу ставить Сашу в один ряд со всеми своими ухажёрами.

 

    Одно меня сегодня немножко утешило – я пришла домой, в своё маленькое убежище – здесь я защищена. У Ани тоже депрессия сегодня – проблемы с учёбой, её заставили почувствовать себя дурой. Она сегодня плакала, я тоже. Совпадение.

    Только после того, как мы поговорили, попили чай с конфетами, и мне и ей стало легче. Толи шоколад помог, толи родные разноцветные стены… а может что-то другое, может сама Аня так на меня повлияла, а я на неё.

 

 

 

P.S: «Нет, Саша, мы не займёмся сексом, когда встретимся. По разным причинам…»

 

Я знаю, что я слишком много от тебя хочу, что вижу тебя в идеализированном виде. Знаю, что тебе не стоит меняться, а мне не стоит строить иллюзий. Я и не строю – мы хотим разного, мы по-своему ошибаемся, каждый видит то, что хочет видеть. Я считаю, что нужно поставить точку и успокоиться.    

[показать]

Кстати, это не родная моя сестра, а та Аня, с которой я живу.