Даже в лучшие времена, когда я писала в бложек едва ли не каждый день, несколько дней без оного всегда давали один и тот же эффект -- я забывала о том, как и зачем вообще в него писать. А уж сейчас, когда для содержательных мыслей типа "Кажется, Челси в этом году снова не выиграет Лигу Чемпионов" вроде бы как существует твиттер, а для постов системы "Смотрите, какой мудак по ссылке хуйню несёт <ссылка>" -- фейсбук, и вовсе непонятно, нахуя нужно что-то ещё.

Ну в общем, снова здравствуйте, давно не виделись.

Хочу сказать о планировании. Не о том, которое в конторах доводит всех нормальных людей до зубовного скрежета и нервных припадков, а об обычном, так сказать, повседневном. Поскольку годам к тридцати я, как известно, окончательно помешалась на порядке и дисциплине, то неудивительно, что стратегическое -- ну и тактическое, конечно, тоже -- планирование занимает в моей голове значительное пространство.

Однако жизнь давно -- ещё до того, как я помешалась -- научила меня не планировать прям _очень_ далеко, потому что слишком уж много энтропии вокруг. Какие-то меточки-вешечки ещё можно так примерно пораскидать на будущее, но не более. Особенно если ты помешанная, и при любом отклонении окружающей действительности от план-графика у тебя начинает дёргаться левый глаз.

Долгое время за меня всё Родина планировала, так что можно было вообще не париться, а только наращивать ловкость в нехитрых видах активности вроде "успей въебать стакан, пока у Родины целых полчаса нет на тебя планов". А теперь приходится самой всё. При этом я поскольку человек основательный, то в случае, когда в плане задействованы другие люди -- очень, к стате, неудобный вариант, по возможности избегайте этого, -- всегда имею про запас план Б.

И вот тут-то и таится ловушка, как внезапно выяснилось. Ибо основное отличие плана Б от плана А заключается именно в том, что там-то как раз никакие _другие люди_ не фигурируют. Из-за этого он частенько оказывается существенно привлекательнее плана А, особенно если он звучит, например, так: "Если встреча с Петей Вениковым вечером сорвётся, то я поеду домой лежать на диване". Сами понимаете, при такой-то альтернативе -- чем ближе к вечеру, тем больше желания, чтоб Петю прохватил понос (ладно, ладно, пусть это будет внезапное совещание с руководством у Пети, а не понос, но чтоб часа на три, не меньше), и можно было с чистой совестью воспользоваться вот этим вот прекрасным, великолепным и таким привлекательным планом Б.

Ну а сейчас я имею планы более, чем на месяц вперёд, что меня, конечно же, гнетёт сверх всякой меры -- энтропия же повсюду, а она есть первейший и непобедимый враг порядка, -- и я испытываю острое желание заменить нахуй _все_ эти планы на один глобальный план Б, в котором будет только про диван и еду. Но тут таится другая ловушка. Как только планы построены, я уже не могу их просто взять и послать нахуй, волюнтаристски, так сказать. Они могут быть отменены только по уважительной причине (см. Петин понос на совещании с руководством), а в мире не так уж много причин, которые я сочту уважительными -- для себя, а не для Пети. И они все довольно чудовищны, надо сказать, поэтому я никогда не пожелаю их наступления.

Вот и всё. Сижу тут с планами этими, дёргаю левым глазом. Энтропия, уходи.

Превед.

Клава П.