Или вот телефонный звонок. Ночью. На городской. 

Я не помню точно, что мне такое снилось в тот момент, но явно ничего хорошего. Потому что в тот момент, когда я проснулась и поняла, что это вот щас звонит городской телефон, я одновременно поняла с обескураживающей ясностью, что это, скорее всего, пиздец. И не просто пиздец -- когда кто-то, к примеру, умер, -- а полный пиздец -- когда началась, к примеру, война, и мобильные телефоны давно не работают, только вот городские ещё кое-где.

Вы не поверите -- да я бы и сама не поверила, если б не присутствовала лично -- но я натурально перекрестилась, прежде чем поднять трубку. Ну и там, в трубке, тоже постарались, чтоб мне стало совсем заебись. Дрожащий девичий голос, помолчав секунд с пять, робко сказал: "Мама?.."

"Вы куда звоните?" -- злым басом спросила я девочку, пытаясь как-то вернуть происходящее в рамки своей уютной реальности. Ну как, знаете, какой-нибудь интеллигент в исполнении актёра Маковецкого в кенофильме про 37-й год, когда к нему вламываются чекисты, арестовывают и начинают в рамках обыска шкафы переворачивать и обои со стен отрывать, он им непременно грозится, стоя в углу прихожей в шёлковом халате: "Вы у меня, голубчики, за это ответите! Я этого так не оставлю!" Хотя всем, в общем-то, участникам мероприятия очевидно, что шансов на подобное развитие событий вот сколько -- нисколько.

Но поскольку у нас пока не 37-й год, а я не интеллигент в исполнении актёра Маковецкого, то -- сработало! Трубку просто повесили и более не перезванивали. А я, переждав приступ тахикардии, заснула себе спокойненько и проспала до десяти утра. И даже помню, что перед самым подъёмом мне снился танцевальный ансамбль из пяти грузин, всех из которых звали Гоги.

Удачного воскресного дня вам, друзья.

Клава П.