В истории живописи есть много картин с игрой в шахматы. Художникам нравилась сама игра – она давала возможность сразу и просто выстроить композицию, поместив в центр доску.
Но, главное, сами фигуры и правила игры давали возможность рассказывать о героях картин языком символов и иносказаний. Современному зрителю часто не сразу открывается смысл картин, но, если немного присмотреться, можно увидеть интересные детали.
Джулио Кампи, «Игра в шахматы», 1530-1532.
На огромном количестве картин, посвящённым шахматам, женщина обыгрывает мужчину. Это связано не только с тем, что известно много страстных и сильных шахматисток прошлого, таких как Луиза Савойская или Наталья Пушкина (да-да, жена Александра Сергеевича).
Считается, что сюжет картин с выигрышем женщины зачастую отсылает к картине Кампи, где Венера (или Афродита) обыгрывает Марса (или Ареса). Это полотно в аллегорической форме утверждает, что женское начало в долгосрочной перспективе всегда одолеет мужское, а любовь победит дикарство.
Неудивительно, что на многих полотнах и сама игра в шахматы становится символом любовной игры, флирта, романа.
Современному человеку трудно так сразу определить, кто эти дама и сидящий спиной рыцарь на картине, но в эпоху Возрождения этих двух богов узнавали по атрибутам.
Так, перед Венерой, богиней любви, лежит посвящённый ей цветок – роза. Рыцари же не имели обыкновения садиться в латах за светское развлечение, так что, оставив противника Венеры в доспехах, художник дал понять, что это – сам Марс, бог войны.
Венера делает традиционный, много веков сохранявшийся знак победы в шахматах – указывает пальцем на доску. При этом сама она поворачивается к шуту – вероятно, шут её дразнил во время игры, но в итоге все его шутки оказались напрасной насмешкой.
Кстати, видно, что Венера и Марс играли не чёрными и белыми, а чёрными и красными фигурами. Мы привыкли воспринимать шахматный мир в чёрно-белом цвете, но веками это был мир трёх цветов – чёрного, белого и красного. Красный мог заменять или белых, или чёрных, либо же доска была красно-белой или красно-чёрной. Строгих правил на этот счёт не было.
Йозеф Франц Данхаузер, «Игра в шахматы», первая половина XIX века.
Кажется, дама в чёрных кружевах, оставшись почти без фигур, вдруг поставила мат своему сопернику – он в растерянности разводит руки, признавая её победу. Игра казалась напряжённой, за ней следило множество народу.
Однако восторг юноши, сидящего на подушке на полу, относится явно не к шахматному дарованию шахматистки.
Кстати, она изображена в необычной позе – стоит на коленях на кресле, повёрнутом боком к шахматному столу, и подбоченилась. В этом есть что-то кавалерийское, особенно если вспомнить, что дамы верхом ездили боком.
Кстати, один из её последних ходов, если посмотреть на доску – ход конём.
Люси Мэдокс Браун, «Фердинанд и Миранда играют в шахматы», 1871
Картина изображает сцену из пьесы Шекспира «Буря». Волею случая на необитаемом острове по очереди оказываются давние враги – герцог-волшебник и некогда изгнавший его король (бородатые мужчины в дверях).
Но их дети влюбляются друг в друга, им и дела нет до распри отцов.
Во время игры в шахматы в пьесе Миранда, дочь герцога, в шутку обвиняет Фердинанда в жульничестве – в версии, например, французского художника Сент-Эвре она делает это, чтобы дотронуться до руки молодого человека, и тот отлично понимает, что с ним заигрывают.
В интерпретации художницы - прерафаэлитки, пока Миранда рассуждает о жульничестве, Фердинанд чувствует себя очень скованно – в нём нет той игривости, что на французской картине.