Люблю ли я тебя? Любовь; в сущности, мне всегда было не понятно, что значит это слово, если извлечь его из помойной ямы пошлости. Говорят, Бог любит нас, но я просто не в силах понять, как кто-то обладающий совершенным знанием может наблюдать за нами с иным чувством, нежели холодное, безучастное любопытство. Бог, писал Спиноза, не любит никого. Нет, я не ухожу от ответа на твой вопрос. Испытывал ли я когда-нибудь к тебе, к кому-нибудь или чему-нибудь чуство, которое можно вместить в эти скромные и великолепные шесть букв? Честно говоря - не знаю. Я в этом сомневаюсь. Вместо истинной способности любить, неважно, христианской, языческой или какой-то другой, я всегда находил в себе лишь бессмысленное и бесполезное участие, сострадание внезапно охватывавшее меня при виде плачущего пятилетнего ребенка, пушистой собаки, привязанной у магазина, дворника с красным носом пьяницы или просто маленькой елочки, на которую навалился своей тяжелой тенью долговязый нахал, взрослый кедр. Вот такие мелочи, ну, может еще что-то, о чем смешно и упоминать. А если это редчайший вид любви, тот, что Бог по временам испытывает - если вообще испытывает - по отношению к Своему творению? Но может быть, это глупая сентиментальность, несравнимая ни с одним подлинным чувством. Клянусь жизнью, - а эта клятва сейчас немного стоит! - я и в правду не знаю.

Д.Кельман "Магия Берхольма"