С первым снегом, господа. Мммокрым, навязчивым, норовящим забраться за шиворот, превращающим любую прическу в промокшее воронье гнездо. Здравствуйте, шапки, здравствуйте, унты, здравствуйте, любовно вывязанные бабушкой варежки.  Теперь небо будет всегда серое. Я так и не успела сфотографировать купола нашей отремонтированной церкви на фоне осенней просини.  А все желтые листья с деревьев возле нее практически в один день опали и были собраны штатными нищими в огромные мешки. Деревья стали то ли голыми и незащищенными , то ли оголенными и  хищными ... еще не решила. И кошка моя больше не сидит у окна, не следит за пролетающими мимо листьями-птицами. Скушно стало. Серо.  Куча одежек и куча застежек... уже не разглядеть под ними имеющуюся талию, а значит и шансов на приключения меньше. Все спешат, бегут, уклоняясь от порывов ветра, стремительно косят взглядоми и ничего, кроме дороги не видят. Ёжатся. И я вместе с ними. Шоколадница снова стала моим утренним приютом. Я смотрю, как пробегают мимо нее мои коллеги и просто давно знакомые персонажи с Б. Якиманки.  Хлопья снега касаются асфальта и тают. Москва, мать ее.