Сейчас бы выйти и пройтись.
Вот по двору, на котором с ощутимым стремлением к симметричности раскидано три десятка строений и сотня ракушек, где темно, но как будто из-под земли - голубоватый свет. Смотреть в уже загоревшиеся - или ещё непогасшие окна, гадать, кого же это занесло в такое время суток. Нормальные люди видят предпоследний сон - а эти? Тоже мне, выделились. Фыр.
Так вот. Там ещё должно быть такое тёмное, почему-то перевёрнутое небо, с белыми полосами перистых облаков у горизонта. И такие невыразимо привлекательные тучи - как чернильные пятна кальмаров, расплывающиеся в зеленоватой воде. И деревья, которые теперь не шуршат неприлично, а молча покачиваются в ритме зимнего утра.
Можно пойти прямо - выйти на площадь (ну, конечно, не Пиккадилли, но тоже протяжённость заметная, да), встать посередине и представить это: картинка из какой-нибудь рождественской истории, столь любимой американцами: фонари, асфальт, фигура в дублёнке и снег мелкой блестящей радугой.

А там - река, чёрная, как Стикс. Сюда уже слов не хватает, это видеть надо &)
Ушла.