Усиленно изображаю из себя книжного червя, за 2 недели две книги. По сравнению с моим темпом чтения в последнее время, это очень даже ничего.
Посоветовала знакомому отличную книгу Макса Фриша "Назову себя Гантенбайн", полезла за ссылкой на нее, и конечно же, застряла на цитатах из книги.


Любая история - вымысел,... любое проявление "я" - это роль.
...Каждый раньше или позже выдумывает себе какую-нибудь историю, которую он принимает за свою жизнь, или целый ряд историй,..


...Ревность как реальная боль от того, что существо, которое нас заполняет, находится одновременно вне нас.

- Вы рассказываете сплошные вымыслы.
- Я переживаю сплошные вымыслы.

Вот вы, стало быть, здесь лежите, пара с мертвыми для любви телами, каждую ночь в общей комнате, за исключением коротких поездок,.. здесь есть, во всяком случае, общая ванная, каждодневное зрелище принадлежностей для различного ухода за двумя телами, женским и мужским. И вот иногда вы тоскуете. Ни у одного из вас нет более близкого человека, нет даже в воспоминаниях, даже в надеждах. Можно ли быть теснее связанными друг с другом, чем вы? Нельзя. Но иногда, стало быть, вы тоскуете. О чем? Тут вы ужасаетесь. Чему, собственно? Вот вы живете бесконечно быстрые годы в любви, нежной парой, не показывая этого гостям, ибо вы действительно нежны, вы действительно пара с мертвыми для любви телами, которые лишь изредка ищут друг друга. Только, пожалуй, после какой-нибудь поездки, после разлуки на срок какого-нибудь конгресса, случается, что вы среди бела дня, сразу по приезде, еще до того как разобраны чемоданы и сообщено самое нужное, смыкаетесь в объятии.

Его «я» износилось, такое бывает, а другого он не придумал. Это было ужасно.

Я представляю себе:
С человеком произошел несчастный случай, например, он попал в дорожную аварию, у него резаные раны на лице, опасности для жизни нет, есть только опасность, что он потеряет зрение. Он это знает. Он долго лежит в больнице с повязкой на глазах. Он может говорить. Он может слышать: птиц в парке за открытым окном, иногда самолёты, затем голоса в комнате, ночную тишину, дождь на рассвете. Он может ощущать запахи: яблочного пюре, цветов, гигиены. Он может думать о чём угодно, и он думает... В одно прекрасное утро повязку снимают, и он видит, что видит, но молчит: он не говорит, что видит, никому, никогда.

Большинство любовных историй вовсе не должны состояться, я считаю.

Это как провалиться сквозь зеркало, больше ты ничего не помнишь, провалиться как сквозь все зеркала, а потом вскоре мир снова складывается воедино, словно ничего не было. Ничего и не было.

Человек что-то испытал, теперь он ищет соответствующую историю, нельзя, кажется, долго жить, что-то испытав, если испытанное остается безо всякой истории, и подчас я представлял себе, что у кого-то другого есть точная история того, что испытал я...