- Что тебе привезти? - снова спрашиваю я. Ничего умнее в голову не лезет, а просто молчать - страшно. Молчание давит. Как-то не так все сложилось у нас с Ло, раз нам не о чем помолчать вместе.
С утра ей было лучше. Ло насмешничала, каждый раз отвечая по другому, но всегда цитатой. То 'Мне рябиновые бусы из-за моря привези', то 'цветочек аленькой'.
А я, смеясь, отгадывал, откуда строчка.

- Бредит девка, - горевала сиделка тетя Даша.
Видела бы она Ло в лучшие времена! Та всегда была чокнутой. Ни за что не ответит на вопрос прямо, если есть возможность скаламбурить. Представляю, как мучились с ней в школе. Хотя, я ведь ничего не знаю о ее детстве. Я вообще почти ничего о ней не знаю. Мы встретились случайно - год назад, в дождь. Ло шла босиком по лужам и смеялась. Она часто смеялась - дай только повод. Но сейчас Ло плохо, и она молчит.
Не нужно бы мне никуда уезжать. Но я малодушно рад возможности сбежать. Не повезло Ло со мной, не того парня выбрала. А разлюбить - не сумела. Врачи никак не могут определиться с диагнозом - что же такое творится с Ло третью неделю. Но я знал: любовь - все, чего она хотела.
- Знаешь... - Ло с трудом размыкает губы. Заболев, она вся как будто полиняла. За три недели яркая птичка колибри превратилась в воробышка.
- Лежи, не двигайся, - кидается к ней тетя Даша.
Но Ло не слушает, протягивает мне штучку на длинной цепочке.
- Привези... красную грязь Тхукана.
И тут же голова падает назад на подушку, глаза закрыты. Трогаю лоб - горячий.
- Не жилица она, - всхлипывает тетя Даша.
Смотрю на часы: пора. Не оборачиваясь, выхожу из комнаты, а вслед мне летит вороньим карканьем: 'Тху-кан'. То ли чудится, то ли Ло опять заговорила.
Но я все равно не оборачиваюсь.

В этот раз нас забросили с грузом на Асцигус. Застряли мы тут крепко, но никто особо не жаловался. Покоя не давали только мысли о Ло: как она там? Может, я все же люблю ее? Да нет, не буду врать себе. В самом начале - да, был ослеплен, но страсть прошла быстро. Сейчас мне Ло просто жаль. И все, что я могу для нее сделать - ежевечерне звонить сиделке:
- Очнулась?
Я так привык к ответу: 'Нет', что, однажды услышав 'Да', вздрагиваю.
- Просила что-нибудь?
- Да. Красную грязь Тхукана, - неуверенно произносит тетя Даша.
'Тху-кан, Тху-кан', - звучит как перестук поезда. Снова рн. Может, в просьбе Ло есть смысл?
Терзаю интернет-поисковики и знакомых, но нет, о Тхукане не слышал никто.
В день, когда на Асцигусе зацвели сливянки, тетя Даша долго не брала трубку.
- Ло умерла. Прилетай.

Первое, что я услышал, вернувшись на базу:
- Снимаемся. Надо забросить груз в одно местечко.
- Третий, я - домой. У меня близкий человек умер.
Я не хотел видеть Ло мертвой. Но и бросить ее сейчас я не мог. Поздно бросать.
- Не обсуждается. Вылет через час.
- Куда? - спрашиваю я, зная, что все равно не полечу. Плевал я на приказы.
И не верю услышанному:
- На Тхукан.

Краски тут совсем как на Земле, только ярче. Но рассматривать некогда: свободного времени - полчаса.
- Что за срочность? Разгрузиться хоть успеем?
Координатор кивает:
- А то! На Тхукане всегда так.
Всегда?
...Времени нет, без предисловий спрашиваю у таможенницы:
- Где я могу найти красную грязь? Меня просили...
- Соболезную, - девушка проводит пальцем поперек лба. От неожиданности слегка отшатываюсь.
Однако.
- Так что с грязью?
- Красной грязи не существует. Это такой оборот речи. Как земное 'отойти в мир иной'.
Черт. Так Ло со мной просто прощалась? Достаю из кармана кулон, глажу пальцем. Какой же я идиот...
На что убить сразу ставшие ненужными полчаса? За меня решает субчик с бегающими глазками:
- Ты красную грязь спрашивал? Выходи во двор.
Бред. Но что мне терять? Иду.
- Много не дам. - предупреждает 'бегающий'. - Добыча-то запрещена, так что учти, грязь ворованная. Ты, часом, не из чистоплюев?
- Нет, - отвечаю я, не понимая ровным счетом ничего. - Что вы за нее хотите? Доллары тут не в ходу...
- Зато шарики в ходу. За кулон отдам, - тычет он пальцем мне в грудь. - Хороший шар, на такой год жить можно. Если знать, кому отдать.
Абориген, спохватываясь, дает понять, что я-то точно не знаю. И он - мой единственный шанс на выгодную сделку.
- Времени у тебя нет, а в космопорту один я по грязи работаю. А второй раз к нам могут и не послать.
- Нет. Это память о... жене.
- Умерла? - понимающе кивает тип. - Такие шарики просто так не отдают. И про грязь не треплются. Жена-то с Тхукана была? Занесло девку! Потому и померла - наши у вас не приживаются. Тускло там у вас. Всей радости, что дождь идет.
Кусаю губу. Я даже не знаю, откуда Ло родом.
- Ты, парень, как хошь. Грязь всем нужна. - Видно, что мужик не блефует. - Когда б не шарик, я бы с тобой и трындеть не стал. Короче, меняемся?
- Хорошо, - сам не знаю, что говорю.
Мужичок сует мне сверток. Разворачиваю:
- Она... белая?
- А какая же? - удивляется в ответ мужик.
Даже если меня надули, времени спорить нет. Пора на корабль.

В кабину я вбежал прямо перед стартом.
- Где шляешься? - заорал командир. - Остаться захотел?
Он у нас вспыльчивый старикашка.
Открыл рот, чтобы продолжить, но уперся взглядом в сверток. Притих, задышал часто.
- Достал-таки грязь? Упо-орный. Из наших никому не удавалось. Ты того... не светись с ней, если хочешь до Земли дожить. Только не думаю, что у тебя что-то выйдет: попугай-то сдох.
Судовой талисман - огромный ара Флан действительно вчера откинул когти. Что за день - все умирают!
- ...А людей я тебе убивать не дам. Учти: я в курсе, и глаз с тебя не спущу.
Командир посмотрел в мои осоловелые глаза и прервался:
- Сороковой, ты что, не в курсе дела?
- Нет. Я ничего не понимаю. Почему о Тхукане никто не знает? Что за грязь тут особая? Почему она зовется красной, когда белая?
- Так. От смены я тебя на сегодня освобождаю. Иди к себе, сиди тихо. Как смогу, зайду. Запрись покрепче, никому ни слова.
В каюте я вывалил грязь на стол. Белая, с нежными серебристыми прожилками, теплая на ощупь. Отщипнув кусочек, скатал шарик. Пластичная какая! Пара движений - и на моей ладошке красовалась смешная улитка. Никогда раньше не пробовал заниматься скульптурой, но итог меня удивил. Улитка вышла на удивление хорошо - как живая.
Потом я смастерил лягушку.
Жирафа.
Кродофила с шипастым хвостом.
Когда командир стукнул в дверь моей каюты, на столе стоял целый зоопарк.
- Развлекаешься, сороковой? - кэп осмотрел мини-зверинец.
Я пожал плечами.
- Ну, слушай, сороковой, - капитан присел, бухнул на стол бутылку виски. - Выпей, не помешает. Красная Грязь Тхукана - такая штука... Ты как - в чудеса веришь?
Я хмыкнул и опрокинул стакан вискаря.
- Не веришь, значит? Молодой еще. Эта грязь - и есть чудо. Из нее можно вылепить все! Даже лепить уметь не надо - ты только загадай, а Грязь тебе поможет. Ты когда ее в пальцах мял, чувствовал - теплая? Как остынет, предмет станет настоящим. Неживое - оживет. Но лучше, конечно, брюлики делать - маленькие, а стоят дорого.
Я хмыкнул и толкнул пальцем слоника.
- Вон я их сколько наваял, да что-то никто не ожил.
Командир сгреб слоника в горсть, сплющил. Провел себе по пальцу ножом - капля крови слегка окрасила комок глины.
Несколько движений, и весь ком стал розовым. Старик быстрыми движениями вылепил бабочку, и через пару минут лимонный Махаон кружился под потолком.
- Далеко не улетит, крови мало. Чем больше, тем лучше - такие дела. А про Тхукан потому и не говорит никто - дураков нет. Ты подумай пока. Всю грязь не трать - сперва в голову глупости одни лезут.
Капитан вышел.
Я переводил взгляд с бабочки под потолком на кусок грязеглины в тряпке. Здоровый кусище! Теперь я богат. Что, что мне сделать - брюлики? Я могу наляпать их гору! Ло, а чего хотела ты, когда просила меня раздобыть эту штуку? Девочка моя, капли пота на восковом лбу, тусклые рыжие волосы, спутавшиеся на подушке.
И тут я понял, что сейчас вылеплю.
Распахав ножом палец, я замесил глиногрязь. Чуть щиплет - пустяки! Пара минут - и вот она - Ло, девочка моя, стоит на краю стола. Завороженный, я смотрел, как застывает белая субстанция, как бесцветная фигурка становится яркой.
Но больше ничего не происходило.
Фигурка не двигалась, не увеличивалась в размерах.
Сжал ее в ладонях: нет, не живая плоть, резина. Вместо женщины моей жизни вышла кукла. Но почему? Ведь я был готов полюбить. А оказалось - некого.
Рванулся к двери каюты - заперто.
Ну, да. Капитан же предупредил, что будет за мной 'присматривать'.
Набрал его номер:
- Кэп, у меня ничего не вышло! Вместо Ло получилась дурацкая кукла.
- Так ты подружку себе решил слепить? - засмеялся старик. - Мечтатель! Говорил я, не торопись, не трать грязь! У чудес есть предел: лепить объект надо в натуральную величину. И лишь то, что существует на Земле. Никаких фантазий. Спать ложись, утром приду, доскажу про Тхукан.
Неплохой совет.
Я нажал отбой связи, прилег и тут же провалился то ли в сон, то ли в бред. Вроде, спал, но в то же время видел все вокруг.
Как открывается дверь.
Как входит капитан.
Как взмахивает ножом.
Как делает шаг и спотыкается, подскользнувшись в лужице пролитого мной виски.
Бабочка садится мне на нос, щекочет лапками ноздрю - этого мне хватает, чтобы очнуться и успеть перехватить нож. Видимо, правильно я ограничился лишь парой глотков вискаря.
Раз-раз, быстрые движения. Я ловкий парень, да. Раз-раз, я убил человека - своего капитана, опоившего меня и хотевшего прирезать во сне. Его же ножом. Я не виноват, правда?
Но еще раньше была Ло. И снова я не виноват?
Подняв голову, начинаю выть.
Сколько крови на полу... Сколько грязи на столе. Сколько возможностей.
Капитан стонет - он еще жив, хотя это ненадолго. Разве что... Трясу плечи, обтянутые фирменной курткой.
- А оживить, человека с помощью грязи можно?
В глазах старика мелькает надежда, но ненадолго.
- Нет.
- Капитан, а вас как звали родители... в детстве?
- Гошей. - капитан хмыкает сквозь силу. - Георгий я. Как обидно умирать. Никого после себя не оставил - ни ребенка, ни котен... ка...
Закрываю кэпу глаза.
Думаю пару минут, провожу лезвием себе по голени, чтобы хлынула кровь, смешиваясь с кровью Георгия. Мне кажется, так честнее. Мои руки - красные, липкие, и это хорошо.
Грязи не хватит, чтобы слепить взрослого человека. А на невзрослого - с лихвой. Даже на двух, если делать совсем младенчиков. Девочку и мальчика.
Ло и Гошу.
Хорошо, что стены каюты звуконепроницаемы. Вот бы удивился экипаж, услышав на рассвете залп: 'Ааааа!' в две глотки.
Ничего, удивятся чуть позже.
Надо тетю Дашу обрадовать - в ближайшие годы у нее будет работенка.
Аминь.