Это цитата сообщения bjernhona Оригинальное сообщение
Рудольф Вайгль родился 2 сентября 1883 года в Моравии, в семье чешских немцев.
В пятилетнем возрасте он потерял отца. Его опекал отчим, поляк по национальности, работавший в стрыйской гимназии, которую впоследствии Рудольф и закончил. Дальнейшая его жизнь неразрывно была связана со Львовским университетом. Он поступил туда на биологический факультет и уже в студенческие годы стал работать на кафедре зоологии, где и был после окончания учебы оставлен ассистентом. Руководителем его докторской диссертации стал знаменитый зоолог профессор Нусбаум-Хилькевич, и Вайгль углубился в вопросы морфологии и физиологии живой клетки, а также сравнительной анатомией. В становлении личности Рудольфа Вайгля немалую роль сыграл, впоследствии иностранный член-корреспондент АН СССР, Дыбовский В.
В 1914 году, с началом Первой мировой войны, после прохождения специализации в бактериологической лаборатории Ф. Айзенберга в Вене, Вайгля по его желанию мобилизовали в австрийскую армию и прикомандировали к лагерю военнопленных и дезертиров на территории Чехии и Моравии, а позже - в городах Тарнове и Перемышле, где сыпной тиф вызвал серьёзное опустошение. После демобилизации в 1918 году, Вайгль вернулся на должность ассистента кафедры гистологии и эмбриологии медицинского факультета Львовского университета, и продолжил своё обучение, однако уже в 1919 году получил направление на должность паразитолога в специально созданной для него в Перемышле большой лаборатории по исследованию сыпного тифа, которую поддерживала Лига Наций. В этой лаборатории он начал фундаментальное исследования опасного заболевания, в честь признания которых его назначают в 1920 году должность профессора кафедры общей биологии Львовского университета. В рамках этой кафедры и был создан Институт исследования сыпного тифа - широко известный как Институт Вайгля, которым Рудольф руководил до 1944 года.
История этой борьбы весьма драматична. Сыпной тиф, как известно, неизменно сопутствует человечеству во время войн, революций, голода и прочих неурядиц. При отступлении Наполеона из Москвы французская армия несла значительно бОльшие потери от тифа, чем от набегов русских отрядов и морозов вместе взятых. В самом начале Первой мировой войны в австрийской армии заболело сыпным тифом 120 тысяч солдат и офицеров. Половина из них умерли. С 1914 по 1922 год в России сыпным тифом переболело около 25 миллионов человек. Смертность от сыпного тифа еще в совсем недавние времена была чрезвычайно высокой, и при различных его вспышках колебалась от 20 до 80%.
В 1909 году французский исследователь Шарль Николь доказал, что тиф переносится вшами. Этот, на первый взгляд, лежащий на поверхности факт, оказался столь значимым, что впоследствии открытие его было отмечено Нобелевской премией.
Возбудитель сыпного тифа был открыт в 1916 году. Надежных методов лечения тогда не существовало, не было и вакцины для профилактики этого заболевания.
Р.Вайгль был первым, кто выработал метод культивирования и накопления возбудителя сыпного тифа - рикетсий Провачека - в количествах, достаточных для последующего изучения. Не буду вдаваться в подробности самого процесса, однако именно он снабжал учёных подопытным материалом в постоянной и стабильной форме.
Вайгль доказал, что микроэлементы, названные рикетсиями, которые можно было обнаружить в эпителиальных клетках вшей, и есть возбудители сыпного тифа. Кроме теоретического вывода, профессору пришлось сделать и практический: он случайно заразился тифом во время проведения одного из опытов. Сыпным тифом сфера его интересов не ограничивалась, фактически все рикетсии (возбудители) попали под его пристальное внимание. Он также изучал горячку Скалистых гор, крысий сыпной тиф, горячку Роха-Лима, пятидневную (траншейную) горячку и прочие.
Он разработал новый метод лабораторной диагностики тифа, который оказался лучше предыдущего, реакции Вейля-Феликса.
Первая вакцина против тифа была создана им ещё в 1919 году. Особенное внимание Вайгль уделял контролю полученных результатов: проверка и перепроверка занимали обычно 90% всего эксперимента.
Во многом, достижения профессора зависели от уникального технического оборудования. Кроме заказов из Германии - фирмы Райхерт, Цейсс (их оптика и сейчас пользуется популярностью, взять хотя бы объективы в смартфонах Нокия), Лейтц (элитные стереоскопические микроскопы) - за которые он ещё в довоенной Польше был часто упрекаем, Вайгль пользовался и чисто львовской продукцией, такой как изделия стеклодувной мастерской М. Шиманского и технической мастерской Т. Трульки, а также стереоскопическими микроскопами львовской оптической фирмы Я. Буяк. Первые два производителя изготавливали предметы по его эскизам. Полученное оборудование поражало не только функциональностью, оно несло и эстетическую нагрузку. Кроме этого в самом институте Вайгля сотрудники создали несколько моделей "кормушек" для насекомых, был налажен их ремонт. Лаборатория была оснащена прецизионными микротомами, сушильными шкафами, центрифугами, одну из которых подарил Вайглю французский маршал Ф. Фош.
Теперишний институт патологии крови, бывшее здание института Вайгля (Львов, ул. Чупринки, 45)
Денежных средств, выделяемых университетом, было недостаточно, поэтому зачастую Вайгль платил из собственного кармана. На его премии и зарплаты проводились ремонты института, а починку оборудования он вообще считал приятным отдыхом. Однажды, получив приличную сумму в 10 тысяч злотых, он тут же потратил их на институт, жена успела "выхватить" себе какую-то часть на приличную шубу, а Вайглю, заядлому рыболову, достался спиннинг, привезенный из Стокгольма. Говорят, что и на отдых его мозг был "заточен" как и на науку, рыбача, он изучал местную флору и фауну, а для занятий стрельбой, под смешки за своей спиной, делал собственноручно какие-то особенные стрелы. Одарённые люди часто талантливы во всём. Некоторые предложения Вайгля по оптимизации конструкции микроскопа используются до сих пор: размещение винта микроскопа в его основании профессор так и не запатентовал, отказавшись от денег, предложенных фирмой Райхерт, и ограничился получением благодарственного письма и бинокля в подарок.
За время работы институт Вайгля посетили: французы Николь и Спарров, Бакот из Лондона, Вейль из Праги, Кучинский из Берлина, Брайн из Америки, Феликс из Палестины, Анигштейн из Индокитая, Чанг из Пекина и многие другие. При общении и обмене опытом, Вайгль не обращал особого внимания на сохранение авторских прав. Получив признание научного мира, Вайгль по приглашению Лиги Наций провел курс лекций в Женеве, а в 1939 году ездил в Эфиопию с целью обеспечить там производство вакцины.
В конце тридцатых годов, когда в Польше для приема в вузы евреев были введены ограничения, так называемый "Numerus сlausus", Вайгль назвал это "средневековым варварством" и его обвинили в недостатке патриотизма.
За весомый взнос в борьбу с сыпным тифом, Вайгль был приставлен ко многим наградам, а также был членом Бельгийского научного общества, Академии тропических болезней, Королевской медицинской академии, Нью-Йоркской академии наук, как ни странно был даже членом Польской академии искусств.
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
[показать]
С началом Второй Мировой профессор отказался от предложения быть эвакуированным в Румынию и остался во Львове. После прихода советских войск, институт Вайгля в 1939 году посетил Хрущев. Он предложил Рудольфу Вайглю переехать в Москву для продолжения научной карьеры, однако и тут Вайгль отказался. В 1940 году на основе института был создан Львовский санитарно-бактериологический институт, для которого указом Хрущева выделили большое помещение. Формальным директором назначили Сергея Николаевича Терехова, научным руководителем остался Рудольф Вайгль. Терехову удалось найти общий язык с профессором, коллектив в это время работал достаточно продуктивно: кроме выпуска противотифной вакцины он создал ряд других бактериопрепаратов.
Вайгль принимал участие работе конференций Москвы, Ленинграда, Киева и Харькова, полемизировал с известным советским эпидемиологом Громашевским, их споры касались первоочерёдности или второстепенности иммунизации личного состава.
Следует заметить, что поведение Вайгля довольно часто заставляло Терехова заступаться за него или решать некоторые возникавшие при этом проблемы . Вайгль мог открыто возмущаться случаями несправедливых решений по отношению к работникам института, заступался за обиженных, находил поддержку у директора, хотя для него это могло закончиться суровым наказанием. Все эти проявления характера нашли своё продолжение и с началом немецкой оккупации в 1941 году.
Учитывая то, что немцы боялись эпидемии сыпного тифа не меньше, чем большевики, производство вакцины было развёрнуто до небывалых объёмов. Число работников и доноров выросло до 3 000 человек, ежедневно заражались около полумиллиона экземпляров насекомых. Такое расширение производства позволило Вайглю привлечь на работу значительную часть львовской интеллигенции и молодёжи, избежав их высылки на принудительные работы в Германию. В институте работали профессоры математик, профессор Львовского политехнического Стефан Банах, поэт Збигнев Герберт, психолог Ян Кройц, профессор Евгений Ромер, дирижер Станислав Строкачевский, а также многие другие значитетельные личности того времени и будущего. Так распорядилась судьба, что сам профессор Кшеменевский и вдова министра Хилинского, который в своё время вёл долгие споры с Вайглем по поводу выделения или невыделения денежных средств на институт, во время оккупации нашли у Вайгля приют и защиту. Многие не могли забыть расстрел польских профессоров во Львове, когда в город только-только пришли нацисты. Люди боялись, работы не было, и такое "унизительное дело" как кормление вшей уже не казалось на фоне всеобщей разрухи постыдным. В наше время в Польше вышли мемуары тех, кто принимал участие в "донорстве" в институте Вайгля.
Коробочка для вшей
Несмотря на запрет властей, в институте Вайгля проводили нелегальную вакцинацию местного населения, кроме этого подпольными путями препарат поставляли в концлагери, варшавское и львовское гетто (осмелюсь заметить, что один из ОУНовцев, Микола Максимюк, в годы войны нашел возможность доставать вакцину и зарабатывал на продаже этого препарата в Варшаве). Исследование сыпного тифа требовало не только социальной, но и банально физиологической отваги - при научных работах с возбудителем погибли Риккетс, Провачек, Бакот, Вейль, причём последний заразился при проведении лабораторных опытов в институте Вайгля. Сам Вайгль переболел тифом два раза.
Кормление вшей
Образцы штаммов сыпного тифа, так же как и наработки в области лабораторного оборудования использовались СС не только в самом Львове, но и в лаборатории по изучению сыпного тифа в Бухенвальде. В частности, Нюрнбергский процесс показал, что один из докторов СС, Вальдемар Хофер, применял на заключённых концлагеря "кормушки для вшей", привезённые от львовских "коллег". Вообще отдельно могу посоветовать довольно большой труд "Изучение сыпного тифа в германском рейхе, 1914-1945 гг", автор Томар Вертнер, 2004. Работа на немецком, но просто колоссальна по детализации и количеству информации.
По ссылке можно посмотреть немецкую кинохронику, в которой упоминается об открытии в 1942 году на базе лабораторий Вайгля международного научно-исследовательского института по изучению сыпного тифа им. немецкого физиолога, бактериолога и Нобелевского лауреата Беринга ( в описании к кинохронике допущена ошибка, фамилия Беринга на немецком пишется как Behring). Это заведение фактически было филиалом первого института и работало под эгидой фармацевтической фирмы "Байер". Его корпус располагался по адресу: ул. Зелёная, 12 (нынешний Львовский институт эпидемиологии). В том же году там работал в будущем профессор протозоологии и гельминтологии Рудольф Гённерт (Goennert).
Однако, не будем торопиться обвинять в происходившем Вайгля, хотя бы проанализировав свидетельства о тогдашнем его отношении с властью. Профессор отказался принимать участие в торжественном открытии филиала института, названного именем Беринга, мотивируя свой отказ нежеланием жать руку губернатору Франку, "палачу" как назвал его Вайгль, как и при советской власти, не принял приглашения переехать работать в Германию, даже при условии предоставления ему гражданства и привилегий на фоне бедствующего населения города. Вайглю, как немцу по рождению, заместителем Гиммлера, эсесовским генералом Катцманом, было предложено заполнить документы для обретения статуса "рейхсдойче". В этом случае ученый мог официально возглавить институт. Последовал отказ Вайгля и институт номинально возглавил присланный из Берлина военный "оберарцт", оказавшийся, впрочем, весьма покладистым человеком. В этом случае Вайглю повезло так же как и с Тереховым. В тяжелые времена преследования евреев, он пытался дать приют в институте профессору бактериологу Филиппу Айзенбергу, но тот, отказавшись, трагически погиб в Кракове в 1943 году.
[397x270]Вайгля можно с полной уверенностью назвать пацифистом, он осуждал любые проявления насилия, считая их дикарством. По словам Мосинга, он старался даже со своими врагами найти точки прикосновения, достичь компромисса. Как ни странно, при этом ему довелось пережить две самые страшные войны нашей эпохи. Для него, как для абсолюта исследователя, публикация собственных работ или популяризация результатов были скорее неприятным дополнением, чем целью жизни. Даже когда, при приближении фронта в 1944 году, он был вывезен на околицу Кракова, и таким образом фактически лишился своего института, Вайгль продолжил работы в маленькой собственноручно оборудованной лаборатории.
Когда в послевоенной Польше его упрекали в коллаборационизме, многим казалось, что для этого были кое-какие основания. Здесь возникает сложный вопрос: как расценивать деятельность медика, если она направлена на спасение жизни солдат вражеской армии? Хирург, спасший пленного раненого, совершил гуманный поступок. В этом случае сомнений не возникает. А как расценивать снабжение вражеской армии вакциной, медикаментами, медицинским оборудованием?
Те, кто упрекал Вайгля, считали: от чего погибнет вражеский солдат от пули или от тифа - безразлично. Важно, чтобы он погиб.
Профессор терпеть не мог преподавать, однако после войны возглавлял кафедру биологии Краковского, а с 1948 года - Познаньского университета. В этом же году он был номинирован на Нобелевскую премию, но после вмешательства коммунистической верхушки Польши, так её и не получил. Настоящим облегчением для Вайгля стал выход на пенсию в 1951 году, когда он смог вернуться в лабораторию для продолжения исследований. Находясь в Закопанах, 11 августа 1957 года, профессор неожиданно скончался. Он похоронен на Раковицком кладбище, на "Аллее Заслуженных".
Могила Рудольфа Вайгля на Раковицком кладбище в Кракове
Памятник Рудольфу Вайглю во Вроцлаве
23 июля 2003 года во Вроцлавской синагоге «Под белым аистом» советник посольства государства Израиль в Польше награждал медалями «Праведник народов мира». Одна из них была вручена внучке Рудольфа Вайгля Кристине Вайгль-Альберт. Это звание было присвоено профессору Вайглю спустя неполных полвека после его смерти.
Метрика Рудольфа Вейгля
Документ о назначении ассистентом кафедры с 1 декабря 1909 до 30 ноября 1911 г.
В лаборатории
На стрельбище
В Абиссинии, 1939
Из карикатурного альбома ко дню именин 17.04.1941
Источники, кроме прописанных напрямую в тексте: http://lvovfirefly.narod.ru/history.htm, http://www.lwow.com.pl/weigl/weigl-rus.html, http://www.mankurty.com/vdolpopushkina.html, http://www.lwow.home.pl/weigl/Rodzina/rodzina.html,http://www.springerlink.com/content/l3g27182307t5u78/, http://www.nexusboard.net/showthread.php?siteid=6365&threadid=297393, http://www.lwow.com.pl/weigl/mosing.html, http://www.zgapa.pl/zgapedia/Rudolf_Weigl.html