Вообще-то я вернулся.
Раньше, за маской бесшабашности я совсем ничего не рассказывал о себе... и не ждите.
А, если серьезно - то начнем:
Один из моих кумиров А.Иванов.
Саш - много, Ивановых тоже, но я об единственном и неповторимом - Великом сатирике с грустной судьбой.
Так, вспомним же и помянем его только Добрым словом.

***
В худой котомк поклав ржаное хлебо,
Я ухожу туда, где птичья звон.
И вижу над собою синий небо,
Косматый облак и высокий крон.

Я дома здесь. Я здесь пришел не в гости.
Снимаю кепк, одетый набекрень.
Веселый птичк, помахивая хвостик,
Высвистывает мой стихотворень.

Зеленый травк ложится под ногами,
И сам к бумаге тянется рука.
И я шепчу дрожащие губами:
«Велик могучим русский языка!»

[показать]
Александр Иванов.



В природе было первозданно,
В дубраве соловей дерзал.
Природа пахла несказанно,
Благоухала, я б сказал.

Короче, запах был приятный,
Но наступил внезапно шок.
Возник какой-то непонятный,
Какой-то странный запашок.

Вообще-то неоткуда вроде,
И стадо вроде не прошло...
Но в бедной матушке-природе
Понятно, что-то произошло.

И отчего не стало рая,
Померк как будто белый свет...
В кустах, природу обзирая,
Сидел задумчивый поэт!

Александр Иванов.

****************************************************************
Поэт — венец природы, бог.
Не оскандалиться и мне бы,
Лежу на крыше, шлю плевок
В астрономическое небо.

Где звезд сверкает череда,
Летит плевок мой, как ракета...
Родится новая звезда
По имени «Плевок поэта»

Взлет бы рассчитан, точен, крут.
Казалось, будет все в порядке,
Но через несколько минут
В плевке возникли неполадки.

Небесных не достигнув тел,
Сойдя с орбиты, очевидно,
Плевок обратно прилетел,
На место старта, что обидно...

Утерся... Размышлений нить
Трагично рвется... Ум мой скован.
А главное, кого винить
За то, что я лежу оплеван?!

Александр Иванов.

*********************************************************************
Я хоть музой и любим,
только, как ни ковырялся,
шестикрылый серафим
мне ни разу не являлся.

Вместо этого, уныл,
Словно он с луны свалился,
серафимный шестикрыл
на распутье мне явился.

— Ну-с! — свою он началь речь. —
Чем желаете заняться?
— Вот хочу глаголом жечь, —
так я начал изъясняться. —

Сочиняю для людей,
пред людьми предстал не голым.
Так сказать, сердца людей
собираюсь жечь глаголом...

Шестикрыл главой поник
и, махнув крылом как сокол,
вырвал язный мой грешык
чтобы Пушкина не трогал.

Александр Иванов.

*********************************************************************
Красная Пашечка (Людмила Уварова)

В конце лета мать с трудом оторвала голову от подушки и слабым голосом позвала Пашечку.

Уже лет десять прошло с тех пор, как ушёл от нее муж, Пашечкин отец, красавец, певун, гулёна, бабник, любитель выпить и закусить.

Мать слегла. Врачи определили полиомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолой, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический синдром.

— Сходи к бабушке, дочка, — прошептала мать. — Отнеси ей пирожков. Пусть порадуется. Недолго уж ей осталось...

Мать хитрила. Она сама чувствовала приближение рокового конца и хотела отослать дочь подальше...

Бабушка жила одна в глухом лесу, где до ухода на пенсию по инвалидности работала уборщицей в театре оперы и балета.

Как-то, заменяя внезапно умершую балерину, она упала в оркестровую яму, сломала ноги, руки, шею, позвоночник и выбила зубы.

С тех пор уже не вставала.

Раз в год Пашечка носила ей пирожки с начинкой из продукции фирмы «Гедеон Рихтер». Бабушка радовалась, счастливо улыбалась, ничего не видя и не слыша, и только выбивала жёлтой пяткой мелодию вальса «Амурские волны».

Вот и сейчас Пашечка собрала корзинку и, тяжело опираясь на костыли, вышла из дому.

Все называли её Красной Пашечкой из-за нездорового румянца, который был у нее с детства. Она страдала рахитом, эпилепсией, слуховыми галлюцинациями и аневризмой аорты. И ходила поэтому с трудом.

На лесной тропинке встретился ей Алексей Сергеевич Волк, лучший в лесу хирург, золотые зубы, резавший безболезненно и мгновенно.

У него было размягчение мозга, и он знал это. Жить оставалось считанные минуты.

Еле передвигая ноги, Волк подошел к упавшей от изнеможения Красной Пашечке. Она слабо улыбнулась.

— К бабушке? — тихо спросил Волк.

— К ней.

— Поздно, — сказал Волк и, привалившись к берёзе, дал дуба.

Пашечка вздохнула и отошла. Последнее, что она увидела, был пробежавший мимо хромой заяц с явными признаками язвы желудка и цирроза печени.

Она приказала ему долго жить.

Александр Иванов.