- А теперь – абсент! – торжественно провозгласил Валентин, - Напиток люмпенов и гениев, зеленая, мать ее, фея!
Я с любопытством уставился на буро-зеленую жидкость, заключенную в стекло. Литературный ажиотаж вокруг абсента широко известен, а после того, как в фильме «Полное затмение» Ди Каприо, экранный вариант юного Артюра Рембо, наслаждается поэтическим брудершафтом со своим любовником Верленом (ибо абсент – еще и эликсир поэзии, господа!), а затем жарко с ним трахается (больше к гомосексуальным ролям в кино Леонардо не возвращался, но эту сыграл поистине вдохновенно), так вот, после всего упомянутого скандальная слава абсента немедленно покорила множество впечатлительных и просто охочих до алкоголя сердец. Валентин разливал субстанцию по стаканам сквозь чайное ситечко, в котором медленно плавился кубик финского сахара, затем он добавил в напиток лед, и искристо-зеленый прозрачный абсент помутнел.
- Теперь, - пояснил Валя, - надо расплавить в ложке еще немного сахара и растворить в стакане горячую карамель, тогда будет полный порядок. Абсент действует вкрадчиво и изящно. Его нужно научиться чувствовать и понимать – только тогда он пойдет на пользу сознанию, а не вступит с ним в конфликт. Оскар Уайльд, НАШ ЧЕЛОВЕК из Англии, как-то выразился в том духе, что после первого стакана абсента все выглядит так, как хотелось бы. После второго стакана – наоборот. Только после третьего вы видите мир таким, каков он есть на самом деле. И он ужасен.
Традиционная крепость неразбавленного абсента – около 70 градусов, на вкус же он невероятно горек, ибо речь идет о спиртовой настойке полыни с добавлением аниса, мяты, кориандра и мускатного ореха. Уже после нескольких глотков лично я ощутил, как хмелею… Валентин же – ни в одном глазу – бойко рассуждал о собственном знаке Зодиака – Водолее.
- Водолей, приятель, - это Гилас, юный наложник самого Геракла. Греческий силач настолько обожал мальчишку, что взял его с собой на «Арго» - корабль, возглавляемый Ясоном, охотником за Золотым руном. Когда судно аргонавтов пришвартовалось у острова, дабы пополнить запасы пресной воды, Гилас был отправлен на ее поиски и пропал. Согласно мифу, он пленил своей красотой русалок, обитавших в местном озере, и они утащили его на дно… Безутешный Геракл отказался от компании Ясона и остался на острове разыскивать своего любимца. Славный победитель немейского льва плакал, как ребенок, бродя в тенистых чащах и громко призывая Гиласа. В конце концов верховный олимпийский бог Зевс сжалился над ним и даровал Гиласу вечную жизнь на небе среди звезд, обозначив его как Водолея. – Тут мой собеседник отпил еще абсента и блаженно улыбнулся. - Надо полагать, сказал он, красота юного Гиласа после этого покинула печальный пруд, населенный коварными русалками, поднялась к самому солнцу и расцвела там волшебными мириадами звезд, которые никогда, ты слышишь, НИКОГДА не погаснут…
Трудно сказать, что меня больше опьянило – «напиток поэзии» или упоминание греческой мифологии. Я немедленно вопросил Валентина, что он вообще думает о греках. Он рассказал, что часто ездит на север Израиля – в Акко и Кейсарию, ибо тамошние пейзажи самим Богом созданы для холста, и неизменно любуется монументами римского самолюбия, увы, полуразрушенными климатом и историей. Стремление римлян к роскоши всегда умиляло меня, заявил Валя. Греки, чью эстетику и культуру пытались заимствовать потомки Энея (то есть римляне), ко всему относились более легко и беспечно и обязательно - сквозь призму своей необузданной фантазии. Греки были чрезвычайно восприимчивы, особенно к веяниям Востока, но они усваивали идеи с каким-то детским вдохновением, словно складывали мозаику из цветных морских камешков, и в конце концов заложили основы современной цивилизации. Римляне же оказались усердными, но бездарными учениками, изящное греческое искусство они огрубили до надменных патриотических скульптур, поэзию свели к нудным гимнам, а философию выхолостили в юриспруденцию. Рим рухнул, ибо утонул в роскоши и самодовольстве, необъятных территориях завоеванных провинций, рабах, которые зачастую были образованнее собственных хозяев, разврате и беспредельности имперской славы. Рим был слишком материален, чтобы устоять, и проиграл, тогда как Греция и Иудея в ментальном смысле выстояли - первая за счет эмоциональности, вторая - за счет упрямства.
Верный признак богемности, уважаемые дамы и господа – это интеллектуальная беседа, плавно перетекающая в разнузданное действо. Где-то на «основах современной цивилизации» Валентин легко освободился от рубашки и довольно опытно лишил меня джинсов. Мы рухнули на жалобно скрипнувший диванчик совсем как Древний Рим – в пучину государственного кризиса, и я бы с радостью описал вам все, что пережил в объятиях этого талантливого во многих отношениях художника, если бы не ограничения, навязанные Аннушкой *(смотри предыдущую запись). Грустная подоплека всего этого «праздника плоти» заключалась в том, что ни один из нас не стремился к большему, нежели заурядный дружеский перепихон. Пару часов спустя, закрывая за мной дверь, Валя сказал: "Ну, по случаю заглядывай!". Вот Амнон никогда бы так не сказал. "Так ты придешь в пятницу? - спрашивает он, обнимая за плечи и глядя прямо в глаза. - Приготовим ужин или выйдем посидеть где-нибудь... ты не забудешь купить моих любимых маслин?" Только присутствие в моей жизни Амнона позволило мне весело отрапортовать Валентину: "Спасибо, непременно!" и бодренько скатиться по лестнице в звонкую, как цикада, круговерть тель-авивского апреля.
[показать]