Выражаю благодарность Евгению, который подсказал тему этого поста, а также Александру, предложившему иллюстрации (см. комментарии).
Интернет-ссылка к тексту:
http://www.gay.ru/art/ballet/modern/matthewbourne2005.html
Искусство есть спасительная прослойка между человеческой природой и человеческим разумом, ибо каждое из этих начал по-своему слепо и агрессивно. От религии искусство отличается в первую очередь тем, что не терпит догм и осмеивает духовный мир с той же беспощадностью, что и мир материальный.
Отказываясь от табу, искусство, тем не менее, не опускается до хаоса и немоты. Оно всегда сообщает нечто на собственном языке – нечто чрезвычайно важное и абсолютно бездоказательное.
В невозможности исчерпывающего понимания искусства заключен элемент наслаждения им. Форма и содержание пересекаются в искусстве лишь для того, чтобы произвести особый род энергии, отражаемой нашей душой.
Гей-искусство наделяет мужчину чертами самодостаточного универсума. Мужчина-«юнисекс» сам себе пара. Его дух, характер и плоть подчинены идее абсолютной свободы переживаний и инстинктов. Женщина подразумевается в мужчине как часть его природы, как неизвлеченное из него ребро. Адам раздвоившийся и наслаждающийся грехопадением без Евы, - вот что такое гей-искусство. Красота, страсть и преступление оказываются неразрывно связанными. Гей-искусство вызывающе провокативно по своей сути и учит тому, что безгрешной красоты не бывает.
Фаллическое, улыбчивое, упоенное собственным экстазом, гей-искусство приглашает мечтать без оглядки на традиционную мораль и служит идеальным отражением мужского комплекса неполноценности.
Кто-то очень удачно заметил, что типичный для гей-искусства образ - это относительно молодой человек, который несчастен в любви и чужд обществу.
О «лебедином», нежном, искреннем, романтичном в наше время можно только мечтать, тогда как реальность требует цинизма, практичности, жестокости и постоянной готовности дать отпор. Наблюдая юношей Боурна, их пластику, их переживания, воплощенные в танце, мы получаем уникальную возможность на какое-то время стать собой, позволить себе быть слабыми, уязвимыми и грустить именно о любви, прошедшей либо вообще не состоявшейся.
За редким исключением, гейство - это праздник секса на фоне глубоко скрываемой личной трагедии неприкаянного, никому не нужного человека, обреченного на одиночество и горькие блуждания от партнера к партнеру. Наши приключения, наша порнография и наши вечеринки многих спасают от жесточайшей депрессии. "Плачущий матрос" Пьера и Жиля - почти гениальный образ гейской души, которая является как бы противовесом культу телесности и сексуального напора, популярным в гействе.
Еще совсем недавно гей-культура отчаянно боготворила красоту молодых мужчин, но сегодня яркая внешность хотя и осталась вожделенной, обнаружила в себе привкус разочарования, ибо она всё настойчивее оказывается покоренной, купленной, отстраненной и равнодушной. Мы и сами не заметили, как истосковались по чувствам и той страсти, которую невозможно подделать или взять напрокат. Искусство, разрешающее сегодняшнему гею БЫТЬ ПЕЧАЛЬНЫМ, обречено на успех.
Балаганное подбадривание, игра в «крутизну», энергичная борьба за права - весь этот вавилонский гей-муравейник никогда никому не заменит самого обычного человеческого счастья - светлого, желанного и очень личного.
С гениальной музыкой поневоле остаешься НАЕДИНЕ, ВНЕ какого-либо общественного контекста. Гениальная музыка принуждает задать себе вопросы, которые мы обычно стараемся упрятать в самые дальние уголки подсознания, заглушить дискотекой, выпивкой и сексом.
Вопрос «Что же я действительно значу для себя и для других?», точнее сама его интонация, сквозь которую мы вынуждены смотреть на мир, часто доводит нас до ЛЮБВИ К ВЫДУМАННЫМ ПЕРСОНАЖАМ. Изумительно сказал комментатор заметки о "Лебедином озере" Боурна:
"Эта мучительная музыка, разрывающая тебя изнутри, есть полная сублимация невозможности. Невозможности любить, невозможности быть..."
Если бы люди были абсолютно счастливы, искусство оказалось бы неспособным столь волшебно и завораживающе воздействовать на них.