В «Илиаде» Гомер показал эволюцию человека, прошедшего путь от гнева к страданию, от амбиций – к раскаянию. Ахиллес так и не научился внимать ДОВОДАМ, однако его необузданные чувства совершенствуются, облагороженные тягостной утратой и предельным отчаянием.
Гнев – одна из важнейших черт мужской натуры, поскольку вызывает к жизни характер в целом. Вместе с тем, природа гнева и его «подтекст» строго индивидуальны, ибо почти каждый мужчина мечтает разрушить мир по-своему.
Грозный бог Аполлон насылает на ахейский лагерь чуму, смерть бродит меж греческих кораблей и шатров, невидимая, но всемогущая. Умерших незамедлительно сжигают, страх овладевает сердцами живых, оружие безмолвствует. Прорицатель Калхас объясняет негодование Феба тем, что троянскому жрецу Аполлона Хрису не возвращена в обмен на богатый выкуп его полоненная греками дочь. Царь Агамемнон вынужден отречься от гордыни и выдать девушку ее отцу ради общего блага, после чего мор в стане немедленно прекращается.
Все радовались избавлению, однако Агамемнон, лишенный прекрасной невольницы, почел себя униженным. В конце концов, он царь, верховный главнокомандующий армией, и надо же, чтобы именно его трофей пришлось вернуть Трое столь бесславно! Цари всех времен и народов крайне чувствительно относятся к невозмещенным потерям, поэтому Агамемнон, сославшись на права данной ему власти, отнял у Ахиллеса Брисеиду, и тем вполне утешился.
В страшное негодование и ярость впал Ахиллес: его – общепризнанного героя Троянской кампании – какой-то спесивый владыка лишил законной военной добычи! Брисеида ценима Ахиллесом как награда за доблесть и пролитую в боях кровь; объятия Брисеиды – это объятия не просто женщины, но самой Славы, ради которой и возглавил Ахиллес дружину храбрых мирмидонцев. Что ему Елена? Что ему Троя? Он сражается не с Парисом, но с Забвением, которого хотел бы избежать пуще смерти. И вот, всесильный против Трои, он тяжко оскорблен собственным царем – гордецом и мздоимцем. Пускай же отныне воюет, неблагодарный, без Ахиллеса!
С этими словами возвращается Пелид в свой шатер и предается мечтам о милой его сердцу родине – Фтии, где мог бы прожить он долгую, хотя и неприметную жизнь, создать семью и возносить богам смиренные молитвы. Под Троей же – Ахиллес это знал – ему суждено умереть рано, хотя и прославленным героем.
Ахиллес задумывается о смысле жизни, ценность которой трудно превзойти чем-либо, помимо самой жизни. Подвластная Времени и Судьбе, человеческая жизнь тем не менее уникальна – в своей беззащитной краткости, уязвимости и непостоянстве. Воля к жизни – это и есть частица божественной мудрости, заложенная в каждом из нас.

Можно всё приобресть, и волов, и овец среброрунных,
Можно стяжать и прекрасных коней, и златые треноги;
Душу ж назад возвратить невозможно; души не стяжаешь,
Вновь не уловишь ее, как однажды из уст улетела.

Невзирая на суровые условия войны и смерть, витающую повсюду, античные герои были весьма далеки от аскетизма и практически предвосхищали необузданностью нравов дух средневекового Возрождения. Жизненный путь Ахиллеса и его спутников на протяжении всей «Илиады» изысканно обрамлен чревоугодием и сексом: реки вина, груды жареного мяса плюс прелестные женщины и богоподобные эфебы.
Избирая себе «жизненную цель», мужчина часто оказывается ее узником, поскольку, сосредотачиваясь на так называемом «главном», мы добровольно перестаем замечать вещи, на наш взгляд, «второстепенные» и таким образом теряем объективность.
Более широкое, по сравнению с «жизненной целью», понятие «поприща» представляется мужчине слишком унылым и скучным. «Поприще» - это равнина, по которой можно лишь «брести». В то время как «жизненная цель» есть апофеоз горделивого мужского самоутверждения и серьезный прецедент для славы, или «легенды». «Жизненная цель» в понимании мужчины, НИКЧЕМНА, если не требует борьбы, религии и жертвоприношений в том или ином их виде. Дитя природы, мужчина никогда не откажется от удовольствия бросить ей дерзновенный вызов. Мужчина просто не способен осознать или выразить себя безотносительно к конфликту; ахиллесов, гамлетов и дон-кихотов, варваров и мыслителей, злодеев и святых во все времена объединяла одна и та же жажда: ПРОТИВОСТОЯТЬ.

Всевышний уважал меня,
Покуда бунтовать я мог,
Когда ж я пал к его ногам,
Он мною пренебрег.

(Рабиндранат Тагор, из сборника «Искры»)

Агамемнон, по-царски промахнувшийся в отношении Ахиллеса, по царски же и одумался, когда силы троянцев оттеснили греков к побережью и даже стали нападать на их лагерь. Участие Ахиллеса в сражении необходимо, и Агамемнон направляет к шатру героя посольство, возглавляемое Одиссеем. Тот передает Ахиллесу, что в случае его возвращения в строй Агамемнон жалует ему десять талантов золота, двадцать драгоценных чаш, семь треножников, двенадцать коней, «стяжавших награды ристаний», а также семь прекрасных невольниц с острова Лесбос, обученных вести хозяйство и еще не возлежавших с мужчинами. Агамемнон также обязуется вернуть Ахиллесу ранее отнятую у него Брисеиду, к которой царь не прикасался, а после взятия Трои – пожаловать двадцать отборных троянок, нагрузить сокровищами корабль Ахиллеса и женить его на одной из своих дочерей без положенного выкупа новобрачной. Если станет Ахиллес зятем царя Агамемнона, то в качестве приданого получит он семь процветающих аргосских городов и обильные урожаем земли.
Как видим, женщины в данном контексте фигурируют не как личности, но наравне с сокровищами, лошадьми, трофеями и прочей атрибутикой мужского самомнения. Агамемнон не усматривает никакого противоречия в том, что задаривает Ахиллеса женщинами и тут же предлагает ему брак с собственной дочерью. Сам Ахиллес жалуется:

Я Брисеиду любил, несмотря что оружием добыл!

И буквально тут же, спровадив послов Агамемнона, «возлегает» с пленницей Форбасой, чьи объятия ничуть не мешают его тоске по Брисеиде.
Не стоит забывать и о том, что, явившись в стан Ахиллеса, парламентеры застают его пирующим наедине с Патроклом Менетидом, ближайшим другом героя, с которым у него имелись весьма «неуставные» отношения.

Честь и добыча – два фактора, вечно ищущих примирения в мужской душе. Это именно тот случай, когда мужчина жаждет соразмерности и гармонии между добродетелью и выгодой, уповает на богов и неистово вопиет о справедливости.
Ахиллес отвергает предложение Агамемнона и, соответственно, отказывается от его даров. Он заявляет, что покинул поле брани без сожаления и намерен вернуться со своими отрядами на родину. В дальнейшем Ахиллес меняет свое решение и возвращается в строй, обуреваемый жаждой личной мести троянцам за гибель Патрокла. Ахиллес знает, что и ему суждено умереть под стенами Трои, но слияние мести, славы и смерти отныне почти желанно для него, так что мир, в котором царствуют человеческие слабости, с его кознями, мздоимством и мелочной суетой, постепенно «отпадает» от Ахиллеса и перестает его волновать.
Вскоре заветная цель Ахиллеса достигнута: Гектор повержен. Мирмидонские воины из дружины Ахиллеса многократно пронзают мертвого врага копьями, отпуская издевательские замечания. Ахиллес совлекает с него доспехи, прокалывает сухожилия на ногах и, привязав нагое тело к колеснице, волочит труп по земле, чтобы пыль и острые камни обезобразили его. Неподалеку от кораблей уже сложен погребальный костер для Патрокла, однако церемония похорон еще не состоялась. Ахиллес направляет коней вокруг ложа, на котором покоится Патрокл, призывая его душу стать свидетельницей совершаемой мести.
Боги задумчиво наблюдают за Ахиллесом и, смущенные его неистовством, просят Зевса разрешить Гермесу похитить тело Гектора для достойных похорон в Трое. Зевс рассуждает, что тайное похищение тела из мирмидонского стана принесет Ахиллесу бесчестье. Ахиллес сам должен отступиться от гнева и разрешить царю Трои Приаму, отцу Гектора, совершить выкуп. Ахиллес, чья жажда мести за друга вполне утолена, безропотно покоряется воле Зевса. Приам в сопровождении возницы и Гермеса тайно проникает в греческий лагерь, никто из приближенных Ахиллеса не осмеливается причинить вред старцу, который явился к своему заклятому врагу смиренным просителем. Приам становится перед Ахиллесом на колени и целует руку героя, поразившую Гектора. Ахиллес сам укладывает омытое и натертое благовониями тело Гектора на приготовленную колесницу и дает знак своему возничему Автомедонту принять от Приама короб с дарами. Обращаясь затем к душе Патрокла, Ахиллес просит ее не сердиться из-за того, что убитый троянец передан семье и согражданам. Часть привезенных Приамом сокровищ Ахиллес обещает возложить на погребальный костер друга.