В один из выходных я отправился с друзьями на гей-дискотеку, которая расположена в старом Яффо, неподалеку от церкви Св. Петра. Полуподвальный зал дискотеки был относительно невелик, так что ближе к полуночи, когда народу подвалило великое множество, в помещении стало почти тесно. Должен признаться, что нахожу некое первобытно-охотничье удовольствие в языческих плясках стройных парней. Гей-вечеринки вообще необыкновенно зажигательны, и лично на меня их безудержная энергетика действует благотворно. Я никогда не требовал от мест общественной тусовки большего, нежели они могут предложить, в частности, серьезных знакомств или глубокомысленных бесед. Для меня дискотека – это что-то вроде коллективной медитации, это возможность прогнать смехом и громкой музыкой злых демонов из собственной души… Ну, вот… Подгребает ко мне паренек, на вид типичный эфиопский еврей: аккуратные черты лица, огромные, влажные, с грустинкой, глаза и при этом кожа цвета молочного шоколада. Слушай, говорит он мне, ты здорово похож на моего бывшего, только белый совсем, как тебя зовут? Я представился, и он тоже назвал свое имя – Эяль, и мне страшно понравилась его улыбка, открытая такая, как в рекламе стоматологической клиники… А ты неплохо двигаешься, продолжает он, я вот танцевать не умею, может, научишь? Мы взялись за руки, чтобы не потерять друг друга в толпе, и стали протискиваться к центру зала, где козлами прыгали танцующие. Поначалу мой негр неуклюже топтался на месте, совершая серию несложных и каких-то робких движений. Я решил его немного «разогреть», мобилизовав все динамические ресурсы своего худого, но вполне пропорционального тела. Уж не знаю, на что это было похоже со стороны, но я танцевал только для Эяля и следил только за его реакцией. Мне хотелось без слов выразить ему поддержку, и, кажется, мне это удалось. Внезапно он поднял руки над головой и вытянулся, как испанский танцор, а затем сделал несколько произвольных па, как бы для разминки. Эяль был облачен в мешковатые джинсы и свободного покроя рубаху, усыпанную какими-то экзотическими цветами. Одежда, однако, не могла скрыть, как великолепно он владеет своим телом, для танца ему не хватало элементарной техники. Я сменил тактику. Теперь я старался копировать его движения, чтобы наш танец обрел симметрию и цельность. О, я умею быть хорошим партнером. И не только в танце. Но не будем отвлекаться. Вскоре вокруг нас с Эялем образовалась зрительская аудитория. «Эйзе кафэ-халяв!» - крикнул кто-то («какой кофе с молоком!»). Мы едва не поперхнулись от смеха, но из образа не вышли. Напротив, мы решили сыграть на контрасте наших тел и томным жестом переплели пальцы, его – шоколадные и мои – бледные, как бумага. Внезапно Эяль одним ловким движением избавился от рубашки. Публика одобрительно ахнула, поскольку, в отличие от меня, этот человек хорошо поработал над собой в качалке. Его широкие плечи и мускулистый торс одновременно очаровали и смутили меня, я никак не решался на ответную стриптиз-акцию. Тогда он, улыбаясь, приблизился ко мне и сам медленно стянул с меня футболку. Публика взревела. Вот теперь мы действительно были абсолютным «кафэ-халяв»! Перед тем как покинуть дискотеку я стал искать Эяля глазами, чтобы попрощаться, и вскоре обнаружил его у стойки бара самозабвенно целующимся с каким-то мальчиком, стройным, как кипарис, и черным, как ночь…