Ревел и ревел, как девочка. Стояли около обшарпанной стены. Наверное, не только он царапал ее пальцами. Пальцы у Гошки были острые, ногти под корень обстриженные. Он их обстригал до крови. А Маша говорила, что нельзя под корень – нервные окончания там и прочее. А Гошка по дурости плакал, честное слово! Хотя я отлично понимаю, из-за чего. Холодно – раз. Обидно - два. Да и в конце концов – снег просто валит! У меня тушь потекла, по-моему это красиво. Я стояла и ждала, пока он доплачет. Хотя нет такого слова-то – доплачет. Потом говорю: «Гош, ну ты прекращай это дело-то». А он как ударит меня в живот. И еще так хорошо мне его выражение лица запомнилось: сначала на глазах будто тучи собрались, потом кулаки сжались, вены на лице проступили, и шмяк! Я аж кровью плюнула. Больно, куда деваться. Но он небось тоже теперь жалеет, идиот драный. Хотя я бы тоже его шмякнула, если б повод был – по яйцам, с ноги. Тяжело представить, насколько это больно. Дала ему сигарету, в плечо пнула и отошла подальше. Потом поворачиваюсь: «Сучка ты, Гоша!» А он орет: «АР-Р! Ять! Знаю!» И как разбежится, и как под машину сиганет…