УБИЙЦА ЛЕРМОНТОВА

                                               Документальная повесть

                                                 Глава 1

                                ПОСЛЕДНИЙ ТУР ВАЛЬСА 

"Ровно тридцать лет, как я стрелялся с Лермонтовым на дуэли. Трудно поверить! Тридцать лет — это почти целая жизнь человеческая, а мне памятны малейшие подробности этого дня, как будто происшествие случилось только вчера. Углубляясь в себя, переносясь мысленно за тридцать лет назад и помня, что я стою теперь на краю могилы, что жизнь моя окончена и остаток дней моих сочтен, я чувствую желание высказаться, потребность облегчить свою совесть откровенным признанием… (15 июля 1871 года, село Знаменское).

Нельзя без волнения читать это признание Николая Мартынова, Чуть не сказал- ПОКАЯНИЕ. Но не могу… Покаяния здесь нет.. Нет и раскаяния. Есть - происшествие! Убийца не забыл ни обид, ни оскорблений, ни насмешек былой поры. И вернись тот злополучный грозовой вечер 15 июля 1841 года – он не колеблясь разрядил бы свой пистолет в грудь ненавистного остряка Мишеля, который прилюдно, изо дня в день изводил красавца майора,   самолюбивого и самовлюблённого , своими дешёвыми издёвками и колкостями, выставляя его в обществе чуть ли ни шутом гороховым.

Но вернёмся в то недоброе время, когда они ещё были друзьями. А пятигорская золотая молодёжь 8 июля затеяла грандиозный бал у  великолепно украшенного грота. Разноцветные шары, импровизированные люстры, обвитые живыми цветами, обтянутые персидскими коврами стены. На огромных деревьях аллей, прилегающих к площадке для танцев, сверкали более 2500 разноцветных фонарей… Хор военной музыки был помещён над гротом, и во время антрактов пение знаменитостей  услаждало  слух очарованных гостей, бальная музыка не умолкала в аллее.
В этот вечер небо было чистого тёмно-синего цвета, сказочно серебрились бесчисленные звёзды. Ни один листок не шевелился на деревьях. Лермонтов необыкновенно много танцевал… И вдруг, запыхавшийся от усталости, остановился, чтобы подбодрить Мартынова, угрюмо стоявшего у стены… Их глаза встретились. И Мартынова привычно поразил этот сумасшедший взгляд. Он знал. «Обыкновенное выражение глаз Лермонтова в покое было несколько томное; но как скоро он воодушевлялся какими-нибудь проказами или школьничеством, глаза эти начинали бегать с такой быстротой, что одни белки оставались на месте, зрачки же передвигались справа налево с одного на другого, и эта безостановочная работа производилась иногда по несколько минут сряду. Ничего подобного я у других людей не видал. Свои глаза устанут гоняться за его взглядом, который ни на секунду не останавливался ни на одном предмете. Чтобы дать хотя приблизительное понятие об общем впечатлении этого неуловимого взгляда, сравнить его можно только с механикой на картинах волшебного фонаря, где таким образом передвигаются глаза у зверей»…
А 13 июля  -  бал в доме генерала Верзилина. Лермонтов весь вечер кокетничал со старшей его дочерью Эмилией. Она злилась. «Я не говорила и не танцевала с Лермонтовым, потому что в этот вечер он продолжал свои поддразнивания. Тогда, переменив тон насмешки, он сказал мне: «Мадемуазель Эмилия, прошу Вас на один только тур вальса, последний раз в моей жизни. – Ну уж так и быть, в последний раз, пойдёмте» - Михаил Юрьевич дал слово не сердить меня больше, и мы, провальсировав, уселись мирно разговаривать…»
До роковой дуэли оставалось два дня…

                  ( продолжение следует)