Не охоться. Говорили же  тебе  -  не  охоться!  Что,  ты  не  охотился?
Вынудили тебя? Тоже мне оправдание.  Убийство  есть  убийство.  Может,  ты
скажешь, что рана на теле поллиота - дело рук твоей жены? Но  ведь  только
сейчас, во время этой великолепной охоты, ты понял, что был виноват в том,
что она схватилась за  десинтор.  Нечего  оправдываться.  Нечего  твердить
себе, что и в пропасть ты его не толкал, сам сорвался...
   Это так. Но там, под камнем, твое лицо. Твое.
   Он затравленно оглянулся, и  ему  показалось,  что  причудливые  камни,
полускрытые  дымными  завитками  испарений,  хранят   в   себе   отпечатки
многоликого мира Поллиолы, мира, так и не понятого людьми, которые с тупым
животным упрямством пытались найти на Поллиоле привычные земные законы.  И
первый закон: "Сохрани себя!"
   А они не были  подчинены  этому  страшному,  дикому  закону.  Способные
принять любой облик, они не прикидывались деревом или камнем - не дано  им
было это умение: хранить себя.
   Но, принимая вид своего убийцы, они выполняли другой, высший закон: они
оберегали всех остальных. Откуда бы ни появились они  на  этой  загадочной
планете, как бы они ни развились, грозить им могло только одно:  пришельцы
из другого  мира.  И  против  этих,  несомненно  разумных,  высокоразвитых
врагов, которые могли посягнуть на этот заповедный уголок даже не со  зла,
а так, из прихоти, ради забавы, - против  них  у  поллиотов  имелось  одно
оружие - аксиома, одинаково звучащая на  любом  языке  Вселенной:  "Убивая
меня, ты уничтожаешь самого себя..."
 

Ольга Ларионова. Где королевская охота