***
Беженцы возвратились в свои дома,
В щебень своих наплакавшихся квартир.
Нам сообщили, что началась зима
И объявили мир.

Школьники возвратились в иззябший класс.
Блюдце из-под алоэ в следах земли.
Рушится ливень за день по десять раз,
Как по команде "пли".

Каждый вернулся к личной своей беде,
Списку своих пилюль, своему врачу.
Лечь бы, затихариться, чтоб было где.
Большего не хочу.

Слух возвратился к шелесту за окном,
Зренье уткнулось в выверенный ландшафт.
Тёмные дни, контрастные дням с огнем,
Лампочками жужжат.

Жизнь возвратилась в точку, где замерла,
Будто поддев на спицу упавший текст.
Взрослые дети крутятся у стола,
Кроме... ну знаешь... тех.


***
Наших не вижу, что ты, какие наши,
Но то и дело тянет раскрыть объятья:
Много похожих, очень похожих даже,
Столько, как будто, правда, все люди – братья.

В позднюю электричку у А-Шалома
Светка в любимой куртке вошла и села,
И улыбнулась будто бы мы знакомы,
Будто она жива и помолодела.

Так что я не особенно беспокоюсь,
И голова склоняется, как держава:
Кто говорит, Яаков? Знакомый голос.
Руки-то чьи же, я не пойму, Эсава?

Мы ничего не знаем: что там, за смертью,
Что мы потащим дальше и кто отстанет.
Может быть, Светка тоже меня заметит
В девочке узкоглазой на Теплом Стане.