Прямо скажу, если бы мы не прогуляли школу в пятницу и не поехали бы в Прагу, тут бы мне и конец на нервной почве. Но, к счастью, мы только читали новости.
А сегодня утром взяли машину и поехали в Терезин. Я ожидала чего угодно от места, где были уничтожены тысячи человек. Что оно будет монументальным, как Яд Вашем. Или героическим, как Бретская крепость. А Терезин оказался пустынным маленьким городком, в котором смотрительница в 5 закрывает барак на замок и уезжает домой на велосипеде. Я должна была впервые рассказать подросшим детям о гетто - и смотрела на город их глазами. Они не могли прочитать подписи к экспонатам и рассматривали с интересом только детские рисунки. И я вдруг поняла, глядя вместе с ними на всё вокруг, что место само по себе не сохраняет никакой памяти о том, что здесь происходило. В 1944 году фашисты, заметая следы, высыпали человеческий пепел из коробок в реку, которая течёт между стенами форта. А сегодня речка течёт неторопливо, трава зеленеет и у моста клянчит овощи у прохожих семейство нутрий. Нутрий, толстеньких зубастых нутрий! Мы прошли с детьми по полю мимо закрытого крематория, и крематорий для них остался просто маленьким домиком с двумя невысокими трубами. Я разговаривала с каждым из них по очереди, чтобы понять, чувствует ли кто-нибудь из них, ничего не зная об этом месте, что-то из прошлого? Может, что-то беспокоит их? Нет, они щебетали о своём. Трава зеленела. Солнце садилось. Птицы пели, как безумные. Возле старых полусгнивших шпал я подобрала плоский камень - как знать, кто держал его почти сто лет назад?