вот мой рассказ обещанный... второй щас перечитаю стоит ли выкладывать:)... просто это такой порыв души по скуке по отчизне, во:).. ну ладно, выложу... кароче ...

Шумное городское утро ворвалось в распахнутое окно. Глухой гул улицы заполнил комнату, прохладный ранний ветерок поиграл шторами и скользнул по ее голой ноге. Она зябко поежилась и закуталась в одеяло. Неугомонный ветерок раздул шторы, и солнечный зайчик скакнул по стене ей на лицо. Она недовольно поморщилась, показала язык ветру и открыла глаза.
Она лежала на кровати, вслушиваясь в разгорающуюся во дворе ссору. Дядь Боря - пожилой дворник что-то не поделил с громкой соседкой Бабой Клашей, которая, казалось только и жила ссорами и мыльными операми. Тона повышались, выражения крепли. Совсем разозлившись под натиском визгов и криков Бабы Клаши, дворник в сердцах выругался и зарекся впредь подходить к этой "старой визжалке", за что был назван "хамом" почти потерявшей дар речи Баб Клашей. На том словесная баталия и закончилась. Снова ритмично заскребла дворницкая метла, да громко хлопнула дверь соседки.

- Ваш кофе в постель, мадам.

Она улыбнулась. Она любила его вопреки всему и всем. Даже вопреки собственным сомнениям. Она старалась не думать о плохом - Надо жить здесь и сейчас, а что потом - покажет время.
С лицом английского дворецкого он ловко опустил разнос с чашкой кофе ей на колени и вытянулся по струнке рядом с кроватью, еле сдерживая смех.

- Спасибо, Берримор.

Они оба рассмеялись. Они были даже чем-то похожи, чем-то неуловимым, указывающим на их взгляды на жизнь. Они оба наслаждались каждой ее минутой, каждым их мгновением вместе.
Он сел рядом с ней на кровать и с удовольствием наблюдал, как она пьет горячий кофе маленькими глоточками. Такая ладная и милая. Он вспомнил, как он увидел ее в первый раз. Скромно, но элегантно одетая, и даже ноги не от ушей, ему сразу понравились ее глаза. Два светлых огонька на милом личике. С охапкой книг подмышкой, улыбающаяся солнцу и весне.
Он ей тоже сразу понравился. Именно потому она так легко дала ему свой номер телефона, не смотря на то, что она придерживалась правила не давать его кому попало. А он кем попало не был. Он позвонил в тот вечер, и они мило провели время, болтая ни о чем в дворике на скамейке.
Сколько с тех пор прошло - две недели? Три? Месяц? Казалось, они знали друг друга всю жизнь и даже дольше. Нет, это была не любовь, это была абсолютная гармония. Гармония чувств, гармония мыслей.

- Выспалась-то?
- Ага, мне снился наш с тобой лес...
- Хорошо...

На его лице проявилась знакомая грусть, он опять задал тот же вопрос:

- Ну не могут твои предки жить там себе спокойно? Неужели это так необходимо?

Она посмотрела на него. С тоской в глазах он ожидающе смотрел на нее.
Как раз в тот самый день она узнала, что так будет, но все надеялась на несерьезность отношений, на то, что все, в конце концов, кончится само собой. Но они слишком подходили друг другу, чтобы расстаться просто так. Потом ее начали терзать сомнения - стоит ли это время вместе той боли, что будет потом. И оно, конечно, стоило того, но все равно мучалась - она боялась потерять то счастье, которое она только обрела. Он очень расстроился, когда она сказала ему, но где-то в глубине души у него теплилась надежда, что ничего не произойдет, что они всегда будут вместе.
Но их тревоги таяли в ярких солнечных весенних днях. Она были вместе. Были он, она и тепло приближающегося лета. Но время шло, и боязнь утраты стало постепенно возвращаться.

- Ты же знаешь, я не могу. Я бы... я бы все отдала лишь бы остаться, но... я не могу...
- А нельзя никак иначе?
- Самолет уже... вечером в пятницу...я не могу...
- Наш последний день вместе... - то ли спросил, то ли грустно сообщил он. И с грустной улыбкой добавил:
- А раньше за такое расстреливали.
- За что???
- Сдаваться врагам социализьма...

Они рассмеялись. Гул на улице становился громче - город просыпался. Во двор выползли доминошники и стали громко хлопать костями по самодельному столику. Баба Клаша снова высунулась на улицу и, убедившись, что дворника нет, заняла свой обычный наблюдательный пост на скамейке у подъезда.
Он лег поперек кровати и положил голову ей на колени.

-Расскажи мне, что тебе снилось.
-Я видела наш лес. Там так тихо и прохладно. Где-то вдалеке журчит ручеек, его не видно. Рыжие белки скачут по огромным соснам, гоняясь друг за другом. Солнечные лучи пробиваются сквозь плотную крону деревьев и ровным узором покрывают землю. Неподалеку объявилась кукушка и ку-кукает в полной тишине леса.
А вот там слева есть полянка, там то и проходит ручей. Роса искрится в сочной зеленой траве всеми цветами радуги. Маленький курносый ежик тащит большой гриб на своей спине. Самого ежика почти не видно, только гриб быстро бежит, раздвигая травинки.
А дальше за опушкой на небольшом бугорке стоит маленький домик... Не-е-ет, нету там семи маленьких гномиков... там вообще гномиков нету... Глупый, это наш с тобой домик в нашем с тобой лесу.
Озеро? Хочешь озеро? Да есть, конечно, есть, если ты хочешь - лес то наш. От домика к озеру идет узенькая тропинка... Ну не знаю, во всех лесах тропинки именно узенькие, не перебивай...

Она говорила и нежно гладила его волосы. Солнце уже поднялось над городом и совсем по-летнему стало припекать опьяненных азартом доминошников и полусонную Бабу Клашу на просиженной скамеечке. Город уже бурлил и жил своей обычной полной ежедневной жизнью. Не смотря ни на что город, живет и будет день ото дня продолжать просыпаться по утрам и дышать полной грудью, жить полной жизнью.


Они все-таки расстались. Он возвращался домой из аэропорта, стиснув зубы и сжав кулаки. Он проклинал этот мир и того, кто им управляет. Со слезами на глазах он вспоминал их время вместе - лучшее время в его жизни...
Она летела в самолете, стараясь бездумно глядеть в иллюминатор. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Как одинока она теперь будет там, вдали от дома, пусть даже с родными, какой чужой будет мир...

Но пройдет время. Он втянется обратно в дыхание города, она освоится и привыкнет. Он будет с приятной тоской на сердце вспоминать о ней, она будет вспоминать о нем.
То, что когда-то было их временем, что когда-то было жизнью, сначала станет щемящими сердце воспоминаниями, которые через время размоются, потеряют свои очертания и станут отрывками одного красивого сна, как тот лес, который они придумали для себя сами.

...