Александр.
Я шел по улице, когда подъехали они. Я знал, что это случится, но не знал что так скоро. Две бывшие мои сестры Юмико и Хайнкел. Я шагнул к ним, но то, что я услышал, заставило меня остановится.
-…выдать тело Александра для омоложения и очищения… А что с его ученицей?
-и тело ученицы, соответственно.
Сердце бешено застучало. Тело?
Я застыл, не зная, что мне делать, мне все равно, что будет со мной, но Ника и мой ребенок не должны пострадать. К счастью Хайнкел решила не спешить с входом в особняк. Я тихо отошел от девушек и вернулся через черный ход. Как хорошо, что я успел обследовать все входы и выходы. Я шел по темным коридорам, раздумывая, что же мне делать. Я… я должен понести наказание… я согрешил… я нарушил свой обет… но Ника… она не виновата… она не должна пострадать. А так будет. Ибо Ника более не человек. Для организации Искариот всегда самым важным было, чтобы её рыцари оставались людьми. А Ника… возможность телепортации… человек на такое не способен… Ватикан её не простит. Похоже, единственным выходом из сложившейся ситуации является просьба о помощи. Пересвет нам так часто помогал, надеюсь, он согласится помочь снова. Я постучался в комнату к монаху, она практически мгновенно открылась. Что ж, похоже, он уже в курсе…Я смог выдавить только:
-Ты её спрячешь?
-Да.
-Я хочу попрощаться…
-Иди.
Весь разговор в четырех предложениях, но все сказано. Выйдя за дверь, я прислонился лбом к холодному камню. Теперь самое сложное, Ника… Я постоял секунду, ругая себя за слабость. Но мне так не хотелось прощаться, только обретя её. Но время уходит, и я заставил себя подняться в её комнату, комнату, которая так и не стала нашей. Я боролся с ощущением, что эта встреча будет последней для нас. Наконец, сказав себе «на все воля Господа» я вошел к Нике.
Она спала как ребенок, посапывая во сне и обняв подушку. Я стоял и любовался ей, но вот по её лицу пробежала тень, и вздрогнув она села на кровати.
-Что-то случилось?
-Да, мы должны расстаться.
Такая маленькая, но такая сильная. От её пощечины у меня звенело в ушах. Но, похоже, это лучшее решение.
-Ника…
-Убирайся.
Ты даже не даешь мне слово сказать. Как мне объяснить, что так будет лучше… Ты не желаешь меня слушать, а у меня нет времени тебе все объяснять. Быть может, потом Пересвет расскажет тебе, что произошло. Но сейчас у меня нет времени, они скоро будут здесь. Мне хочется обнять тебя, но ты стоишь отчужденно, глаза ледяные.
-Прости меня Ника, я люблю тебя.
Я выхожу из комнаты, мне надо ещё доложить Интегре… Да пошла она, не до неё мне сейчас. Спустившись вниз, раскрываю дверь и вижу на пороге сестер. Похоже я вовремя.
- Святой Отец, у нас к вам ист командирофка в Ватикан, вас ждут с отчетом о проведенной миссии, нам требуется забрать также тело вашей послушницы Ники, кормившей вампира…
- Господь милостив, он прислал вас для спасения души моей, тело и душа моей послушницы спасены, она теперь пребывает в ином виде…
Усмехаюсь, им не понять о чем я… Но я за все отвечу, позже…
-Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
Сомневаюсь, что поймут, но мне уже все равно. Лишь бы поскорее все закончилось.
- святой Отец, неужели я вижу на вашем лице следы слез - скептически заметила Хайнкель
- О да. в исступленной молитве, Господь дарует нам смирение и покаяние, сестра, это слезы радости.
-Какие распоряжения из Ватикана?
Мне протягивают конверт с папской печатью, в котором приказ отбыть в Ватикан. Девушки останутся тут вместо меня. Моё сердце сжимается в страхе, но я думаю, что Пересвет все сделает, он спасет Нику.
Юмико проводила меня до только что приземлившегося вертолета.
Передо мной распахнули дверь и я сел, все проходило в полном молчании, а что говорить, если и так все понятно. Затем был перелет на вертолете, и вот он, мой родной город, Ватикан. Все эти места, что я облазил, когда был мальчишкой. На губах появилась непрошенная улыбка. Я понял, что мне хорошо, мне спокойно впервые за последние несколько дней. Я был почти счастлив. Я старался не думать, что со мной все кончено. Я более никогда не смогу быть здесь своим, я пария, я проклят, я виновен. Осталось совсем не много. Всего два слова: «Ты отлучен!» и я не смогу вернуться сюда никогда. Но сейчас, в эти последние мгновенья, я могу быть счастлив. Просто потому, что я здесь.
И вот, наконец, я стою перед дверью. Я даже рад, меня захотел увидеть Папа, наверное, он лично мне все сообщит. Я благодарен ему за такое проявление великодушия. Он все-таки святой. Даже к грешнику будет милостив. Вошел, в комнате просто ощутима атмосфера гнева. Но я доволен, мне будет, что вспомнить в старости. В последний момент меня призвал к себе Папа. Он роняет: «Рассказывай». Не сдержавшись, подбегаю и падаю перед ним на колени.
-Простите меня святой отец, ибо я грешен.
Сам смущаюсь от своей наглости, хочу дотронуться до полы сутаны, но убираю руку. Не мне нечистому творить такое святотатство. Но вдруг я слышу:
- Говори, сын мой. Господь слушает тебя.
Я даже не смел надеется на такое. Исповедоваться перед изгнанием? Слезы потекли по моим щекам, я начал сбиваясь говорить, боясь что меня остановят, но:
-Не торопись сын мой, рассказывай по порядку.
Я начал снова, где-то в середине рассказа Папа встал и отошел к окну. Мне больно, но я понимаю, что этому святому человеку, трудно находиться рядом с таким как я. Наконец я закончил, моя душа была пуста, мне казалось, что это происходит не со мной. Я молча ждал ответа. Пауза затягивалась…

Папа.
Когда я обо всем узнал, я был в гневе. Я приказал доставить Андерсона ко мне немедленно. И вот он стоит у моего порога. Но… я не чувствую его… что-то не так…
Он входит… я не могу поверить своим глазам. Кто это? Это не может быть он. Изнеможденное лицо отчаяние и какое-то затравленное выражение тусклых глаз. Вместо отповеди поневоле произношу:
-Рассказывай.
То, что происходит следом, совсем выбивает меня и нормального состояния. Это выражение счастья на лице, эта поспешность… он бросается ко мне, как когда-то раньше, тогда он был ребенком, а я одним из рыцарей… он падает на колени, в голосе мольба:
-Простите меня святой отец, ибо я грешен.
Я не сразу понимаю, что он хочет. Исповедоваться? Мне? Сейчас? Он тянет руку к поле сутаны, но отдергивает её. Я уже видел такое. И это не предвещает ничего хорошего. Мне страшно, страшно за него. Я делаю единственное, на что способен сейчас:
- Говори, сын мой. Господь слушает тебя.
Слезы, текущие из его глаз смывают последние остатки гнева из моей души. Ему нужно помочь, я должен разобраться что произошло. Он говорит сбиваясь и перескакивая с одного на другое. Так не пойдет:
-Не торопись сын мой, рассказывай по порядку.

Папа.
Что-то я уже знал, что-то ты дополнил, я хотел тебя наказать, но такое зверство, что ты учинил над собою сам, мне и не снилось. Я медленно проверял тебя на заложенные способности. Все было на месте, ты блокировал их сам. Абстрагировавшись от ситуации, я увидел все, как есть: здоровенный привлекательный мужик, ползает на коленях перед священником винясь, что влюбился и лишил избранницу девичества. Даже среди нас попадаются такие, кто этим бахвалится… А ты плачешь и ожидаешь отречения от церкви?
Хотя ты прав и святому Палладину такое непростительно… Но тем не менее это случается. Я снова вспомнил время ученичества, на мой вопрос, как поступить в данной ситуации ты ответил: «Простить. Ибо все мы люди, и все можем ошибиться. А Господь в мудрости своей завещал прощать». Но сам себя ты простить не можешь. Александр, что же мне с тобой делать? Я встал и отошел к окну, там светило яркое солнышко и послушника бегали и играли, замер, наслаждаясь этой идиллией. Когда то и ты так бегал…

Папа.
И вот повествование подошло к концу. Я, наконец, все понял. Пересвет, Ника и Алукард… прекрасная семейка… Но как объяснить все тебе? Как вывести тебя из этого состояния? Осторожно подхожу к тебе, ты не двигаешься, уронив руки стоишь на коленях, взгляд остановился.
-Бог тебя простит. А епитимьей твоей будет продолжение службы в ордене.
Ты недоверчиво смотришь на меня, я, как и раньше треплю тебе волосы, а ты улыбаешься. Сначала неуверенно, затем широко оскалившись. Я рад этой улыбке, но ничего в тебе не изменилось. Ты по прежнему чувствуешь вину. А я по прежнему не знаю, как тебе помочь. Пропускаю пряди сквозь пальцы, как раньше, когда я возвращался с задания, а ты бежал встречать меня и выпытывал, как все прошло. Ты по прежнему доверяешь мне. Я надеюсь, что смогу тебя вернуть.
-Александр, тебя вымотала дорога, ты должен отдохнуть. Мы поговорим завтра.
Ты так удивлен, да я встречусь с тобой ещё раз, и ещё, столько раз сколько понадобиться, чтобы вернуть тебя. Теперь ты моё главное дело…

Александр.
Всю ночь провел в молитве. Меня не изгнали… и Папа, да теперь он Папа и никто другой, встретится со мной завтра. Моей епитимьей будет возвращение в особняк Интегры и окончание дел. Это сложно, но я справлюсь. Я справлюсь ради Папы, я докажу ему что он не так просто меня оставил. Что я ещё могу быть полезен. Под утро лег в кровать, последней мыслью было «я дома»…
Папа.
Сколько я не отпускал грехов, такого раскаяния я не видел ни разу. Если Александр не достоин быть святым рыцарем, кто тогда достоин? Всю ночь планировал, что же я могу сказать ему, на что надавить. Все что он когда-либо любил - это битвы. Возможность снова встретится с Алукардом? Возможность с ним драться? Быть вместе с Никой? Зачем-то Пересвет их свел? Что ему сказать, как поддержать, и ещё есть ребенок… Александр, ты же всегда был сильным, как тебя разбудить?