На паперти.

Там на маковках -злато, а на стенах - суровые Боги.
Паперть полна народу
под рубахами - медны кресты.
-Помогите калеке! отморозил,
родимые,
ноги,-
тянет к шитым пророкам
нищий, сжатые в щепоть персты.

А чуть дальше -убогий
воет тонко единую ноту.
Под густыми бровями - два провала,
как волчии ямы в снегу:
-Пособите, братове,
помолился за вас бы я Богу,
только Бога увидеть
Я теперь уж никак не смогу.

И мелькакют на лицах:
жалость, жадность, страданье,
иль немного угрюмый,
ни к кому обращенный смешок.
И с тех лиц я глазами
соберу для себя подоянье
в серый,плотно набитый,
моей памяти грязный мешок.

И на площадь ночную
(при народе, наверное,струшу)
выйду, крикну,нательный срывая
и швыряя в площадную пыль:
-Помогите, кто может!
Заморозил Господь мне
бессмертную Душу!
А на то, что осталось
УВЫ!
не приладить костыль...