Последняя свеча на койке Беловеня
(воспитатель юнкеров)
Угасла, и луна кидает бледный свет
На койки белые и лаковый паркет.
Вдруг шорох, слабый звук и лёгкие две тени
Скользят по коморе к твоей желанной сени,
Вошли... и в тишине раздался поцалуй,
Краснея поднялся, как тигр голодный, хуй,
Хватают за него нескромноб рукою,
Прижав уста к устам, и слышно: "Будь со мною,
Я твой, я о милый друг, прижмись ко мне сильней,
Я таю, я горю..." И пламенных речей
Не перечтёшью. Но вот, подняв подол рубашки,
Один из них открыл свой зад и ляжки,
И восхищённый хуй, как страстный сибарит,
Над пухлой жопою надулся и дрожит.
Уж сблизились они.. ещё лишь миг единый...
Но занавес пора задёрнуть над картиной,
Пора, чтоб похвалу неумолимый рок
Не обратил бы мне в язвительный упрёк.