[03 Feb 2005|02:05am]
[ mood | пепси-кола ]
[ music | И - С Бах ]

Пришел к Бергеру. Бергер издает его пьсу (книжка + диск), нервный такой, жилистый, носки вскатку. Долго сидеть не может, ходит по комнате (живо представляешь, что по камере). Привел с собой трех охранников, которые смотрели на Эдуарда Вениаминовича влюбленными глазами. Бритые такие, опьяненные революционной фразой. Лимонов скажет что-нибудь и смотрит на них. Они только не записывают. Впитывают. Заучивают наизусть. От еды отказался, спросил рюмочку. Боря принес. Подождал, пока мы выпьем, чтобы де не отравили как Ющенко. Выдвинул предположение, что у Ющенко лепра. С благостью вспоминал тюрьму, тюремный опыт как некое мистическое переживание, транс. Когда поверка на ветру и ты стоишь полтора часа на морозе - чем не молитва. Короче, "каторга, какая благодать". Говорил о том, что жить нужно в государстве единомышленников. Чтобы было несколько параллельных государств - город пенсионеров, город тинейджеров, город женщин. Чтобы не надо было с тетей Маней, "которая овощь" ездить в одном троллейбусе. На что Кур резонно заметил - так поди ж в троллейбусе не ездите. "А неважно", срезал его пламенный революционер и отправился к некоей девушке, пригласившей его на зайца. Оставив Фанайлову, которая специально приехала записывать беседу для диска в некотором недоумении. Какой-то он подозрительный, сказал Бергер. Да просто был не готов, сказал я. А Фанайлова в чёрном свитере, пришедшая последней, сказала, что видела у подъезда топтунов и милицескую машину в отдалении. Сразу стало очень романтично и революционно. История творилась на глазах, можно сказать.

paslen


[показать]