Анька...Да, та самая, о которой упоминается в предыдущей записи в письме Антона. Три года назад она переехала в Австрию, и, скорее всего, больше сюда не вернется. Да, здесь еще осталась дача, тот райский уголок, где мы всегда были вместе. Она пока приезжает летом, на недельку-другую, но вскоре их дом перейдет во владения других людей, и канут в лету те редкие встречи с нею. Так вот, год назад, пребывая в Вене и безумно скучая по Москве, друзьям, той же даче, и по мне, она написала рассказ, который посвятила мне. В нем есть и вымысел, но многое отражено именно так, как было в действительности.
Он называется...

Ma Cherie...

Огромный тополь раскачивал своими ветвями за моим окном. Будто музыку слышит, точно в такт... Невидимое мне солнце ярко освещало темно-зеленые листья дерева. Оно казалось огромным. На фоне агрессивно-голубого неба коричневатые ветви танцевали под "Ma Cherie"...
Эту картину я наблюдала каждый день из окна своей невидимой тюрьмы. Каждый раз сердце сходилось от боли когда я слышала эту песню. Все начинало жить своей жизнью, каждое воспоминание проплывало перед глазами, не зависимо от моего желания. А слышала я ее постоянно, она жила во мне уже почти год. Никогда не искала я ее перевода, для меня она была бы понятна даже без слов.
Залаяла собака. Истерично, явно не собираясь этого прекращать. Я, опять окутанная своими воспоминаниями, проблемами и планами, по грандиозности которые могли уступить разве что изобретению машины времени, меланхолично посмотрела в другое окно. Там тоже не было видно солнца, но тени уже лежали довольно низко, из чего следовало скорое наступление вечера. Вздохнув, я попыталась спланировать день, глупо, не спорю, он уже заканчивался, а дел... Я оставила это пустое занятие и вновь углубилась в просмотр картин из воспоминаний.
Мы встретились через 5 лет после нашей совсем еще детской дружбы.
Девочка молчаливая, задумчивая, редко улыбалась во время разговора и мне показалась довольно скучной.
Я улыбнулась своим воспоминаниям.
Далее следовала еще одна встреча, спустя год, она стала повзрослее и я порою к ней заходила, когда становилось скучно. Не скажу, что ее компания меня сильно веселила, но все лучше, чем в одиночестве. А вот потом...
Вздох.
Потом я изменилась, закрутилась в собственных романах, переживаниях и новых ощущениях, забывая обо всем, кроме себя и очередной пассии...
И вот меня бросили, да что там бросили, размазали по стенке все мечты, все наивные надежды. Как ярко я помню тот закат. Я стою одна на втором этаже нашего дачного дома, ослепительное, густо-бардовое солнце нехотя скатывается за горизонт, а в глазах у меня стоят слезы. Я смотрю на солнце сквозь слезы и нервно обдираю краску на подоконнике. Мне было обидно. Пожалуй это были первые слезы по кому-то из парней.
Вздохнув опять я покрутилась на стуле и вновь посмотрела в окно, солнце по-прежнему не видно, но намного длиннее лучи. Эх... Я вновь окунулась в воспоминания.
Отойдя наконец от шока, я пошла умываться, не могла оставаться в доме, так что пошла гулять. Бардовое светило озаряло мне путь, находясь за спиной. Я медленно брела, не разбирая встречающихся друзей и не особо волнуясь по этому поводу. Но тут что-то случилось. Что-то странное, новое, необъяснимое. Она шла в компании других девочек, как всегда просто одетая - джинсы, бежевая майка, да синий пуловер...
-- Привет, куда направилась?
Н. как всегда совала нос не в свои дела.
-- Просто гуляю.
-- Ты что, плакала что ли?
-- Нет.
Я подняла на нее свой злой взгляд. Она заткнулась. Но тут ко мне подошла та самая молчаливая девушка, мягко, нерешительно даже, улыбнувшись, она тихо спросила:
-- Пошли с нами?
-- Угу.
Я уже отошла и начала всех грузить по поводу, что все парни свиньи, в глубине душе так не считая. У меня всегда был некий дар убеждать других в том, во что сама не верю.
Мы долго бродили большой компанией, к нам подключались другие... Но вот начало смеркаться. Вчетвером, отделившись от остальных, Н., ее подруга, я и молчаливая девушка свернули в березовую чащобу. Н. Извлекла пачку неоконченных сигарет, предлагая мне, я покачала головой, улыбаясь. Остальные закурили. Я, очарованная не знаю чем, следила как странная девушка прислонившись к березе медленно сползала по ее стволу. С каждой затяжкой все ниже и ниже опускаясь. К седьмой она сидела на земле, облокотившись на дерево.
О, солнце слепит по глазам, наконец я его вижу. И собака больше не лает, ну и отлично. Плевать на дела, я вновь ударилась в воспоминания.
Девчонки стали над ней прикалываться, типа какая она слабая, что на нее так никотин действует. Она как-будто тихо посмеивалась. Они ушли, а я осталась ее ждать. Она слегка поправила челку и я на мгновение увидела ее глаза, слезы... Я ошарашенно склонилась к ней.
-- Эй, ты чего?
-- А, да так...
-- Ну колись.
-- Не имеет значения.
-- Хм.
-- Правда.
Она с надеждой посмотрела на меня, я не стала ее мучить вопросами. И так, вон руки у бедняги дрожат.
-- Лан, пошли к остальным.
-- Да.
Она встала с земли, отряхнулась и попыталась улыбнуться. Мы двинулись к компании.
-- Народ, я ушла.
-- Пока.
-- Розовых слоников.
-- До завтра.
Мне что-то кричали в след. А она догнала и улыбнулась "Спокойной ночи". Я, по-привычке, чмокнула ее в щеку и потопала спать.
Задумчиво проглядывая свои воспоминания, я начинаю о себе думать все хуже и хуже. Все-таки это самое дорогое и самое опасное, что у меня есть - память... Здесь, в этой непробиваемой оболочке дел и усталости, я превращаюсь в статую, у меня каменеет сердце и я перестаю чувствовать... Тогда я была жива, хотя и не все понимала.
До наступления учебного года мы бродили компаниями, она в них иногда появлялась.
И вот следующее лето, я вернулась совсем другой. Я приехала с единственной целью - отдохнуть. Встретила всех друзей, собрала вокруг себя 11 парней, никого из девушек, и так гуляла примерно два месяца, отдыхала...
Девушки обиделись. Причем явно это демонстрировали. И тут приехала она. Видимо отдыхала в лагере, а под конец лета - пожалуйста. Я не стала выяснять где она была, мне было все равно. Но гулять с парнями одной мне все же надоело, теперь я старалась брать ее с собой, т.к. она тихая, не мешает, а с ней даже как-то приятно...
Так продолжалось довольно долго. Стали навещать друг друга и днем, гуляли мы вечерами и ночью, стало интереснее вместе. Она быстро училась, я не успела и заметить, как общалась в компании в основном с ней.
И вот приехала Н., она сразу всех разогнала, мне было пофигу. Компания разрослась до 30 человек, причем в основном недалеких девушек.
Сейчас понимаю, что мы с Н. чем-то похожи. Забавно.
Итак, тусовка меня не волновала более, разве что пара людей из нее, но стадный эффект видимо победил. Жаль.
Я рассказывала девушке о жизни. Она смотрела на меня огромными глазами, как-будто я ей открывала Америку, хотя... видимо так и было. Она следовала за мной, смеялась чаще... Но порою я ее не понимала. Запрется у себя в доме и не выходит. Одна сидит. Я не переношу одиночества...
С этими словами я глянула на часы - через полчасика парень должен позвонить. Блин, рано.
В общем девушка была для меня загадкой. Помню, как мы сидели вдвоем в поле, напротив леса, и пели песни Земфиры. А над нами было огромное небо. Тогда у меня было хорошее настроение. Я тихонько спряталась - трава была высокая, подползла сзади и, схватив за талию, опрокинула ее. Она не испугалась, но замолчала.
-- На небо посмотри.
Она перевела взгляд с меня на небо.
-- Запомни. Где бы я не была, я вижу небо, ты тоже. И иногда мы видим одно и тоже.
-- Небо...
Повторила она и рассмеялась.
Мы часто так гуляли в полях, по лесу, вдоль дорог...
Улыбаюсь своим воспоминаниям и даже смешно становится порою, так весело было...
Год назад я опять лето провела на даче. С девушкой мы сдружились очень крепко. Однажды нас перед грозой занесло в поле. Огромное пространство. Земля, покрытая соломой и зелеными островками травы. С одной стороны черно-синее небо, там виден ливень. С другой - зарево молний. Третья - голубое небо. Четвертая - фиалковый закат. А над нами огромное серо-синее небо, бегают темные тучи и ветер сшибает с ног. Мы носились по полю, потом нашли две длинных веревки и играли ими, делая волны. Под конец просто связали сами себя и в таком виде, смеясь, вывалились на улицу. На наше счастье там проходили друзья, они быстро освободили нас с помощью зажигалок.
Конец того лета - она, в который уже раз, пришла ночевать ко мне. Мы болтали всю ночь, смотрели фильмы, а на утро я уехала. А через день и вовсе улетела. Улетела, веря в то, что когда вернусь я встречу ту самую девушку. Мою подругу.
Во время нашей длительной разлуки я наконец поняла, что она больше чем подруга, что я люблю ее.
Зевнув, уставилась в окно - фиолетовые сумерки, красиво, но холодно... Парень. Эх, нет, надо будет ему в ближайшее время сказать, что пора нам расходиться.
Итак, прошла вечность - так мне показался учебный год заграницей. Я вернулась домой. Я вернулась на дачу. Я вернулась к моей любви.
Помню, как сбежала с лестницы, услышав ее голос. Как бросилась к ней, как чуть не придушила в порыве. Она была рада, но что-то было не то, я сразу почувствовала. Она изменилась.
Я старалась быть с ней каждый день, а она никогда почти не приходила сама. И тогда я поняла, поняла все. Меня обдало холодом. Она любила меня еще 3 года назад. Тогда, у березы... Она плакала потому, что я страдала из-за парня, а не из-за... Я сидела на плите, сигарета за сигаретой летела в воду. Я была поражена. Но тут я стала себя успокаивать, ладно, поживем...
В тот день, когда я все поняла, как всегда народ потянулся на площадку играть в волейбол. Она пришла, увидела меня и сразу вспомнила, что ей надо сидеть с братом. Я пошла за ней, пытаясь уговорить зайти вечером ко мне. Нет, непреклонна. Меня это взбесило. В конце то концов, я ведь теперь все знаю, в чем дело, что с ней теперь? Как резко она отличается от той девушки, которую я знала. Я ошиблась? Я вернулась к совсем другому человеку...
Нет! Мозг мой запросил пощады. Я решила проверить.
-- Ладно, значит сегодня не придешь?
-- Да, пойми, так получилось...
Мне стало совсем не по себе.
-- У тебя так получается уже второй месяц, знай, через 3 недели я уеду.
Я зло сузила глаза, это была обида. Я ждала реакции, но она стояла окаменев, тогда я развернулась и пошла обратно на площадку.
-- Стой, подожди, пожалуйста!
-- Я слушаю.
Ответила я неожиданно холодно и повернула голову в ее сторону.
-- Прости, ну ведь ты понимаешь...
-- Да, разумеется.
-- Прошу.... не обижайся.
Ее голос понизился и задрожал. Что-то во мне дрогнуло тоже. Нет, нельзя.
-- Я не обиделась.
Сказав так, я опять отвернулась и ушла. Как сейчас помню, последнее что видела - она опустила голову и обняла себя за плечи.
Жалкая была картина. Мне стало противно. В основном я бесилась из-за себя.
Всегда теперь при этих воспоминаниях мне становится тоскливо, но тогда...
Тогда я весь вечер играла, я была звездой. Я давно так не старалась покорять всех. И все были очарованы. Я шутила, я радовалась, я смеялась, я выдавала сложные и противоречивые выражения. Всем стало весело. А у меня на душе скребли кошки. Да что там кошки, казалось в мою грудную клетку засунули шар с железными колючками, а теперь, нечто невидимое надувало его и колючки врезались в легкие, пронзали их, разрывали в клочья. Начали трескаться кости ребер, дышать стало нечем. Я улыбнулась всем в последний раз и пошла домой.
Я вошла к себе в комнату, мое настроение было сравнимо лишь с самым дождливым днем, причем чем холоднее было снаружи, тем сильнее разгоралось пламя внутри. Я почти пылала. И тут случилось нечто, чего я не ожидала. Отворив дверь своей комнаты я увидела ее. Она стояла прямо передо мной. Слезы уже высохли, но явно плакала. Мне стало ее жалко, но все, что я могла сказать была какая-нибудь гадость. Ведь это из-за нее мне было плохо теперь. Какого я вообще поняла все?!
То, что случилось после... Я забыла все свои обиды.
Она, все еще с опущенной, как впрочем почти всегда, головой, шагнула ко мне и повисла на моей шее. Ее истерические рыдания потрясли меня.
-- Прости, прости, прости, прости...
Она, захлебываясь, шептала мне. Мне одной. Сейчас. Моя... Я прижала ее к себе. Какая она еще маленькая и наивная. Как я могу вообще на нее сердиться... Я осторожно отстранила ее и посмотрела в глаза.
-- Все в порядке.
-- Я.... я... я не хотела... Просто...Они все... Ты их... И с ними... Я... Мешаю... Я не хотела... Я... Ты... Меня ругай... Почаще... А то я... Не все еще... Понимаю...
-- Тсс, я все понимаю, все хорошо, я тебя люблю, поняла, небо помнишь?
-- Да...
-- Ну вот и отлично, пошли, погуляем?
-- Да...
Я и сейчас помню как солнце красиво очертило ее силуэт до того, как она шагнула ко мне... А сейчас за окном уже пожалуй ночь. Блин, завтра надо с ним встретиться, а то "помрет" в одиночестве, глупый.
Мы отправились бродить. Я извлекла сигареты и мы сели на плиту.
-- Помнишь... Помнишь, мы тут всегда сидели?
Я улыбнулась. Она опять моя. Целиком и полностью. Она не сбежит теперь. Она просто боялась, что я ее прогоню...
-- Да, многое тут было.
-- Послушай... Мы... Мы ведь больше, чем подруги?
Я обняла ее.
-- Конечно.
Мы улыбнулись друг другу. Долго еще болтали, вспоминали. Она мне рассказала, что давно мечтала так вот быть со мной, еще тогда, 3 года назад. Я была права - под березой она плакала из-за меня. Еще она рассказала, что первый раз поняла, что с ней, когда я тогда шла, ничего не видя, по дороге, а сзади ярко светило солнце. Она такая милая, как приятно.
Ближе к ночи я забежала к двум своим друзьям, сообщив, почему не пришла сыграть в преферанс. Они подмигнули друг другу. После чего оба терли затылки, от оставленных там мною шишек.
Друзья у меня тоже супер. Главное умные и красивые сразу. Эх... Воспоминания... Что может быть дороже?
Потом я показала ей закат, показала ей два дуба, показала ей мир опять, с другой стороны. Наш мир. Для нас двоих. Я пришла к ней. Все уже были там. Мы перелезли через невысокую кладку и спрятались от всех. Тихо, прижавшись друг к другу, мы шептали наши тайны. А эти придурки постоянно заглядывали, надеясь увидеть что-нибудь из ряда вон. Потом я с другом вернулись домой, решив скатать в город...
Сколько нервов и грязных уловок я израсходовала что бы уговорить ее. Черт, не думала, что это так сложно. Но в город мы отправились вчетвером. По дороге напевали "Тату", чем свели друзей с ума окончательно. Я объявила, что она - моя девушка и никому не отдам. Они обалдели и не возражали более... Весело провели мы этот день.
Последний день вместе - впереди долгое расставание.
Мы стоим на лесной дороге, по обеим сторонам - высокие тополя, дубы и клены. Прямо над нами тополь. Я обняла ее сзади, и показала на тополь.
-- Запомни, мы никогда не будем так же точно тут. Он изменится, мы изменимся. Но этот момент. Запомни.
-- Да... Мы можем пройти по этой дороге...
-- Во времени...
Нам не требовалось слов, что бы понять друг друга. Я взяла ее за руку и мы медленно пошли, представляя, что идет снег, потом все тает, расцветает, ягоды... Потом ветер, дожди, желтые листья, холода и снова снег... Мы остановились. Мы видели как нечто белое, воздушное, легкое крутится над нами. Снежинки. Ma Cherie...
Я всегда теперь вижу этот снег и слышу песню... И ... Ее...
Последнюю ночь мы провели у меня. Она сыграла мне свои песни, я прочла ей свои стихи и мы уснули. Она больше не боится меня. Я рада.
Она меня любит. Я... Я ее люблю тоже, но не так. Я никогда не смогу полюбить так же как она, хотя говорю об этом куда больше ее.
Ma Cherie...
Моя любовь. Совсем необычная. Совсем непонятная.
Я откинулась в кресле и закрыла глаза.
Ma Cherie...
Почему я не могу любить так же?
Видимо каждая моя любовь разная.
Она еще ребенок, но ребенок, которого я боюсь. Она взрослеет и понимает слишком много. Она еще не перебесилась, она еще подросток. Она... Она как Дориан для меня. Она знает куда больше чем думает, что знает, но и куда меньше, чем ей бы этого хотелось.
Нет, я никогда ее не пойму. Я ее просто люблю. Люблю, но не понимаю, поэтому мне и страшно.
У этой истории нет конца...
Воображаемое небо и кружащийся снег...
Я посмотрела в окно - тополя не было видно. Все поглотила темнота. И в этой темноте я чувствовала, как воспоминания наконец отпустили мою несчастную память. Я вспомнила о делах и, ругнувшись на себя, пошла посмотреть что можно сделать завтра... И что вообще будет завтра...
Ma Cherie... затихая песня кинула мне образ и тут же отняла. Я пошла занимать делами.