Зима
Dress code, Face control, чт-сб 23.00-7.00
тел. 205 62 16, Трехгорный вал, 6, м. Улица 1905 года


18 октября 2003 года в клуб «Пилот» вошел первый рабочий. В «Пилоте» лежали горы битого щебня и висел самолет над ними. Как ни странно, еще 18 октября мумия «Пилота» — важнейшего некогда московского заведения — безмолвно лежала в своей гробнице.

Дизайн-проекта не было. Были 100 человек, которые полтора месяца жили в клубе денно и нощно. За неделю до открытия на сцене под куполом бывшего «Пилота» девушка сшивает куски золотой ткани. Золото струится со сцены на несколько метров вниз, в нем бликуют огоньки сварки.

«Я продаю воздух, — говорит бритый наголо человек со сверлящим взглядом. — Торгую атмосферой». Алексей Горобий («Гагарин-пати», «Пентхаус», старая «Ротонда», «Титаник», Jet Set, «Шамбала-бар») уверен, что новый клуб «Зима», который он сооружает в экс-»Пилоте», — лучшее, что он когда-либо делал по архитектурному решению. Два бара, сцена, роскошное логово диджея, мудреные постаменты для go-go-dancers, древний световой прибор «апельсин», закупленный кем-то еще во времена СССР, — только ничего этого на открытии видно не будет. И не потому, что достроить не успевают (все уже на месте), а потому, что Горобий — великий комбинатор. «Люди просто не поймут, куда они попали, — мудрит он. — А потом вдруг сразу все откроется».

Горобий, Коробочка от клубного бизнеса, приберег спектроанализатор, спасенный из Jet Set (тот самый эквалайзер под диджейской стойкой), закупил хитрый свет, работающий с полувысоты, повесил расчлененное табло с бегущей строкой — новый вид прибора: «Это я идею на концерте у Massive Attack скоммуниздил», — говорит.

Сверху на голову сыплются редкие снежинки. Снежинки теплые. «А это я у Полунина украл», — сообщает хозяйственный Горобий. Об идеях, заимствованных на рейве Sensation в Амстердаме и в уже родных Горобию парижских клубах, он рассказывать отказывается: сюрпризов в «Зиме» предостаточно.

Сюрпризом, впрочем, не станет коммерческий хаус для публики на шпильках и «на костюмах». «Зима» — детище «Шамбала-бара», где в какой-то момент помпезная летняя площадка оказалась важнее изначального клуба. «Зима»-то эту площадку и заменит. Идея та же. Плюс непрерывный снегопад. Как и в «Шамбале», в «Зиме» не чураются папиков и дамского профсоюза, только вот — станет явью московский страшный сон — похоже, будут взимать плату за вход. «Зима» ведь — отчасти конкурент «Кабаре».

Бизнес то есть.

Тут Горобия прорывает: про правильных клабберов, которые вечером меняют костюмы на штаны с лампасами и меховые шарфы (много вы таких в Москве видели?), про то, что «мода — для лохов», а представление о стиле — дай бог, чтоб у каждого десятого. «Вот мы с тобой кичимся, что в Москве куча всего происходит. Ну да, но насколько все это провинциально. Люди идут не на диджея — на мероприятие, куда пойдут все. На концерт Gotan Project. А он, между прочим, в пивном ресторане происходит!!!»

Горобий долго и воодушевленно рассуждает про прекрасных, независимых, просвещенных людей, проводит рукой по лбу и подытоживает: «А у нас клуб для взрослой, платежеспособной публики. Без жира и сала нельзя — у молодежи совсем денег нет». И рейвы, которыми город снова набухает, как беременная сука, человека с «Титаника» нимало не волнуют. Зима — хлебная пора, работать надо. Время пошло.

На песни и пляски в «Зиме» — полгода без малого. 1 июня клабберы переедут на летнюю террасу, куда увезут все сумасшедшее оборудование: прибор «апельсин», кочевой спектроанализатор и, наверно, золотошвейку с собой возьмут — летнюю террасу восстанавливать. Снег-порошок войдет в историю вслед за «пилотовским» самолетом: 1 июня 2004 года клуб «Зима» снесут.