Инжеватов Слава был как раз таким мальчиком, которые мне начали нравиться годы спустя – высоким и худым. С длинными тонкими пальцами. Он был неглуп, но нерешителен. А я – активна и самодостаточна. Слава готовился в медицинский со своим другом Андреем. Он ходил на дополнительные занятия по биологии и, наверно, знал много из этой области такого, что меня пока не интересовало. У Славы был младший брат. И кто-то из них играл на скрипке. Мама Славы вела у нас черчение. Чертить я любила: это же так просто – глянешь на деталь – и на тебе: все три вида в разрезе. Только рамку делать муторно – выводить красоту шрифта я была не способна, и обычно меняла три вида на рамку с техническим рисунком. Славиной маме я нравилась. Она звала меня по имени, хорошо ко мне относилась и ставила пятерки (хотя и видела, что рамки не я рисую). Потом она начала учить нас астрономии. С астрономией мне было сложнее, но она все равно ставила мне пятерки. И рассказывала много хорошего про Славу. Но так как Слава сам ничего о себе мне не рассказывал, я ни разу не пришла к ним в гости.
В институт он не поступил, потому что заболел. А поступил потом в медколледж. Наверно, его там учили делать разные уколы и водили на практику в больницу. Когда я лежала в больнице, мне тоже разные студенты делали уколы. Думаю, он красиво своими пальцами делал «пшик», выгоняя воздух из шприца…