На мой взгляд «Попытка к бегству» очень серьезная и даже шедевральная книга.

Если почитать отзывы, многие пишут про наивный коммунизм и вечные войны, но по-моему книга не совсем и не только об этом.

Прилетевшие на неизвестную планету Антон и Вадим олицетворяют собой юношеский максимализм и желание действовать, не анализируя ситуацию. Они привыкли, что могут решить налетом почти любую проблему, ведь ресурсы неограниченны, и пытаются применить этот подход везде, не понимая, что люди разные. Да, именно люди. И охранники, и заключенные — это люди. Пусть, возможно, показанные гипертрофированно.

Саул же типичный представитель человека много повидавшего и гораздо более здраво, в силу знаний и опыта, оценивающего ситуацию. Да, он тоже человек и может сорваться, но в опыте общения с такими людьми ему не откажешь.

Ругают, что непонятно откуда он взялся и непонятно как ушел, но это абсолютно и не важно. Важно, что представить себе подобного человека в мире Полудня невозможно, нужен был взгляд со стороны. Разумная и аккуратная комиссия по контактам разбиралась бы с ситуацией очень долго, а специалисты по контакту наломали бы огромное количество дров, ведь они тоже все идеалисты и сыны своего времени.

Желать странного… Вот откуда пошло это выражение, а я уже и забыл…. «Есть преступники, желавшие сменить утёс… Есть преступники, бравшие чужие вещи… Есть преступники, убивавшие людей… Есть преступники, желавшие странного…" "— Это были люди большого богатства. Но они хотели странного, а некоторые даже пытались сменить Утес. Они отвратительны, как падаль, — сказал он громко. — Великий и могучий Утес, сверкающий бой присылает их сюда со всеми родными. Кроме женщин, — прибавил он с сожалением. » — ничего не напоминает? По-моему, книга актуальна сейчас как никогда. Позволю себе еще несколько цитат…

«— Таков человек, — задумчиво проговорил Саул. — На пути к вам он должен пройти через это и многое другое. Как долго он ещё остаётся скотом после того, как поднимается на задние лапы и берёт в руки орудия труда. Этих ещё можно извинить, они понятия не имеют о свободе, равенстве, братстве. Впрочем, это им ещё предстоит. Они ещё будут спасать цивилизацию газовыми камерами. Им ещё предстоит стать мещанами и поставить свой мир на край гибели. И всё–таки я доволен. В этом мире царит средневековье, это совершенно очевидно. Всё это титулование, пышные разглагольствования, золочёные ногти, невежество… Но уже теперь здесь есть люди, которые желают странного. Как это прекрасно — человек, который желает странного! И этого человека, конечно, боятся. Этому человеку тоже предстоит долгий путь. Его будут жечь на кострах, распинать, сажать за решётку, потом за колючую проволоку… Да, — он помолчал. — А какова затея! — воскликнул он.»

«Народники–передвижники! Это же планета, понимаете? Не племя, не народ, даже не страна — планета! Целая планета невежества, трясина! Артисты! Учёные! А что вы будете делать, когда придётся стрелять? А вам придётся стрелять, Вадим, когда вашу подругу–учительницу распнут грязные монахи… И вам придётся стрелять, Антон, когда вашего друга–врача забьют насмерть палками молодчики в ржавых касках! И тогда вы озвереете и из колонистов превратитесь в колонизаторов…»

«- Вы не шутите, — сказал он наконец. — Это не шутки. Коммунизм — это прежде всего идея! И идея не простая. Её выстрадали кровью! Её не преподашь за пять лет на наглядных примерах. Вы обрушите изобилие на потомственного раба, на природного эгоиста. И знаете, что у вас получится? Либо ваша колония превратится в няньку при разжиревших бездельниках, у которых не будет ни малейшего стимула к деятельности, либо здесь найдётся энергичный мерзавец, который с помощью ваших же глайдеров, скорчеров и других средств вышибет вас вон с этой планеты, а всё изобилие подгребёт себе под седалище, и вся история опять–таки двинется естественным путём.

Саул откинул крышку мусоропровода и принялся яростно выбивать туда свою трубку.

— Нет, голубчики, коммунизм надо выстрадать. За коммунизм надо драться вот с ним, — он ткнул трубкой в сторону Хайры, — с обыкновенным простаком–парнем. Драться, когда он с копьём, драться, когда он с мушкетом, драться, когда он со «шмайссером» и в каске с рожками. И это ещё не всё. Вот когда он бросит «шмайссер», упадёт брюхом в грязь и будет ползать перед вами — вот тогда начнётся настоящая борьба! Не за кусок хлеба, а за коммунизм! Вы его из этой грязи подымете, отмоете его…»

и последний отрывок:

«— Как это будет делаться конкретно… — Антон пожал плечами. — Что ж, если придётся стрелять, вспомним, как это делается и будем стрелять. Только, по–моему, обойдётся без стрельбы. Пригласим, например, этих желающих странного на Землю. Начнём с них. Они, наверное, захотят уехать отсюда…

Саул быстро вскинул и снова опустил глаза.

— Нет, — сказал он. — Только не так. Настоящий человек уехать не захочет. А ненастоящий… — он снова поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Антону. — А ненастоящему на Земле делать нечего. Кому он нужен, дезертир в коммунизм?»

Как это гениально, как точно и как актуально. Но неужели нельзя уйти в другой мир, не став предателем своего? Пожалуй, это единственное, с чем я не готов, а может просто не хочу соглашаться.