Давным-давно, ещё в молодости, когда жил я ещё в профилаке, у меня была супер-дупер-долби-сюрраунд акустическая система, которую я собирал несколько лет по частям, начав с подключения к телеку старых колонок через старый раздолбаный магнитофон. И слушал я через эту систему всякую музыку громко и смотрел всякие фильмы не менее громко, всё вокруг взрывалось, бабахало и сотрясало стены. Поначалу, когда старенькие колонки сменились солидными напольными, а магнитофон - двумя усилителями, я боялся, что ко мне будут ходить Злые Соседи и стучать клюкой, мол, да что это деется, да когда это кончится, да куда смотрит правительство, как сложно жить! Но время шло, фильмы громыхали, а соседи всё не приходили, и я успокоился. Впрочем, соседи были только снизу - сверху был третий этаж, медицинские кабинеты.

Соседи появились очень неожиданно, через 4 года, когда я спокойно слушал диск Пьяццоллы, сидючи за компом. Соседи потрясали клюкой, и спрашивали да когда же это кончится, и как вы нас достали своим джазом, как сложно жить. Я удивился. Пьяццолла играл негромко, к джазу отношения не имел вовсе и ваще.

С тех пор соседи повадились ко мне ходить регулярно, уже не пропуская ни одного фильма и Пьяццоллу, утверждая, что я над ними издеваюсь, хотя его я ставил тише всех остальных дисков. Я даже ходил к ним проверять - ничего не было слышно (сварливая старуха мерзким тоном сказала, ну мол конечно, специально подкрутил перед выходом громкость).

Надо ли говорить, что после этого я никак не мог пропустить танго-оперу "Мария из Буэнос-Айреса", поставленную на музыку Пьяццоллы? Мне кажется это вполне закономерным.

Про оперу и впечатления напишу в отдельной заметке, а тут оставлю краткое резюме: Пьяццолла, как и в профилакские времера, гений и жжот, а при написании сценария оперы не обошлось без тяжёлых синтетических норкотегов, настолько это разрыв мозга.