Началось всё с Ялты. Был я там на конфе, и планировал написать несколько заметок про саму Ялту, про прелесть лета в середине октября, про умопомрачительную дегустацию магарачских вин, ведомую мегафееричным дядькой, про море и про советский конструктивизм.

Но про всё это я писать не буду, потому что сегодняшнее возвращение перебило всё это начисто.

Мы летели из Симферополя до Москвы, там пару часов надо было подождать рейса на Питер, и в 9 часов мы уже должны были садиться в машину, в которой нас ждал шофёр. Всё начиналось прекрасно, мы выпили летнего пивка у аэровокзала, потом из горла допили профессорского портвешка, зарегились и даже прошвырнулись по местному дутифри.

Первый звоночек прозвучал, когда тётка из Microsoft сказала, что ей звонили из Москвы и там сильный туман. Ну, туман так туман, лётчикам виднее. Вылет не отложили, мы дружно сели в поезд и полетели. В назначенное время объявили скорую посадку, и самолёт нырнул в облака. Минут 30 мы летели в этих облаках, изредка меняя курс, и посадкой так и не пахло. Наконец, объявили, что в Москве сложные метеоусловия, и мы ждём новостей от наземных служб Шереметьево. Стало страшновато: я несколько раз садился в туман и в сильный ветер, не самые приятные впечатления, когда самолёт прямо по полосе болтает. Особенно имея опыт пилотирования в F19. «Мы ожидаем новостей в течение 15 минут, самолёт находится в московской зоне ожидания». Покружили ещё минут 20, время от времени делая круг и поднимая высоту. Очень хотелось, чтобы в туман не сажали, пусть даже бы посадили в Нижнем Новгороде. А вдруг в Питер? Вот было бы классно.

Тут объявили, что Москва добро не даёт, и мы летим в Пулково! Настроение резко улучшилось, я сказал «йес», сопроводив это традиционным жестом. Питерцы обрадовались, остальные огорчились, кто-то терял стыковочные рейсы. Стюардесса объяснила, что в Домодедово тоже плохая погода, а нам ещё повезло, что отправили в Питер, так как какой-то параллельный самолёт отправили аж в Дубаи! (хотя честно говоря, я бы не отказался бы от Дубаи, если бы выпустили погулять)

Ещё 35 минут, и мы садимся. Настроение отличное, 3 часа экономии, в Питере солнышко. Но тучи сгустились: в лице стюардессы, которая объявила, что так как рейс международный (Украина нынче самостийная), то его надо «растаможить», а это наша таможня делать не хочет, они, мол, известили, что на борту 18 питерцев, но ничего не ясно, мы девятые в очереди на заправку и на трапы, трапов нету, выходить нельзя итп, в общем, надо ждать. Мы приуныли, а остальные стали распаковывать спиртное. Из слов стюардессы выходило, что план А – это дождаться дозаправки и полететь в Москву без выгрузки в аэропорт и даже без еды. Представьте наше настроение! Видит око да зуб неймёт: вот он, Питер в лице Пулково-1, рукой подать, а нам придётся, как мартышкам, лететь зачем-то в Москву, там как-то выбивать себе места (на стыковку, понятно дело, не успели бы никоим образом, а на другие рейсы таких умных как мы наверняка немало), и только потом, видимо уже поздно вечером (а то и утром, в зависимости от мест) лететь снова в Питер!!!

Прошло часа два, кто-то пил, кто-то наезжал на бедную стюардессу, у которой уже от обвинений дрожал голос, я читал книжку по WPF, а дядька на ряд впереди звонил в МЧС. Весь ассортимент онбордного дутифри уже был раскуплен и выпит. Спереди плакали детишки. Веселуха!

Стемнело, мы всё так же стояли на том же месте. Заложники железной банки. Стюардесса ушла, народ потихоньку перестал буянить. МЧС, кажись, отказалось решать проблему. Я дочитал книжку и обменялся визитками с красивой девушкой. Жизнь налаживалась. Я в общем-то уже не был против Москвы, в конце концов это был бы такой мега-абсурд, что запомнился бы надолго. Приключение!

На исходе третьего часа мы-таки поехали на дозаправку. Высаживать нас не собирались. Взлёт объявили через 40 минут. Профессор стал звонить шофёру, с просьбой связаться с администрацией Пулкова. Удивительно, но шофёр отзвонился нам почти сразу и сообщил, что местные власти не видят никаких проблем в том, чтобы питерцы ссели! Послали разбираться таможенника, но время шло, а результатов не было: таможенник ушёл и не вернулся. Всё шло к Москве. Настроение было насупленное: предстояло потратить много сил и отложить нормальный сон и еду где-то приблизительно на сутки.

Дозаправка самолёта с пассажирами по правилам происходит с открытыми люками, приставленными к ним трапами и пожарной машиной. Двери открыли, трапы приставили, хоть сбегай блин! Но внутри багаж… Да и трапы подогнали не совсем, а на метр от выхода, и дядьки сидели охраняли.

Заправляли нас безумно долго, но когда заправили, вдруг случилось чудо. Питерцам разрешили сойти при условии, что багаж улетит в Москву, и его привезут как-нибудь потом. Питерцы конечно согласились. Была уже половина десятого: мы бы уже сто раз прилетели из Москвы, если бы летели нормально своими двумя рейсами. Мы вышли из самолёта, попрощавшись с уже ставшими нам родными москвичами с соседних рядов, и крикнули ура, «слушай, Ленинград, я тебе спою задушевную песню свою». Правда, нас не сразу даже пустили в автобус (от самолёта который). Несколько представителей властей ругались насчёт багажа: а не оставили ли мы бомбы? По правилам нельзя везти багаж, если пассажир не сел, а таких багажных мест аж 13 штук! Но это уже совсем по-мудацки было, мы-то с этим багажом летели из Симферополя, а тут нас даже в автобус не пускают, а ведь в Питере холодно, мы ещё в южной одежде, рассчитанной на +22. По счастию, эта невероятно сложная проблема была решена минут за 15, и мы наконец-то прибыли в аэропорт.

Как рассказал водитель, нам на борту всё наврали, никто препятствий нашему сходу не чинил, каких-то там сложностей с растамаживанием не было, просто скотина-пилот даже не удосужился инициировать процесс нашей легализации. Так что, если бы не наш человек в городе, куковал бы я сейчас в Шереметьево.

Вот такая длинная история.