Для россиян плохая жизнь — не новинка. Мы ведь недолго прожили в условиях относительного благополучия — лет 10-12. Перед этим у нас был примерно такой же период, когда большая часть населения находилась в состоянии официальной бедности. То есть зарабатывала ниже прожиточного минимума. Но основная часть россиян прошла 90-е годы, когда было гораздо тяжелее, чем сейчас. Поэтому общая реакция на сегодняшний кризис — это временная ситуация, вызванная падением цен на нефть.
Пока готовность к жертвам сохраняется. Никаких протестных настроений именно из-за нестабильной экономики сегодня не возникает. У большинства есть некий запас прочности. Люди пока пользуются обувью, одеждой, техникой, купленной в сытые годы. Как показывает практика, обычно этот ресурс иссякает в течение 2-2,5 лет. Год уже прошел. Ситуация не критичная, но дальше падение доходов будет восприниматься куда болезненней.
Плохо то, что люди адаптируются к бедности. Обычно это происходит в два скачка. Первый продолжается полтора-два года. За это время изменения не воспринимаются как критичные. Нехватка средств обозначает всего лишь дефицит ресурсов, ничего более. Второй этап начинается примерно через пять лет бедности. К этому моменту меняется ценностная ориентация и круг общения. Процесс привыкания не просто завершается, а приводит к внешним переменам в жизни. А также к внутренним изменениям. Если человек слишком долго пребывает в состоянии безысходности, у него развивается ощущение безнадежности. Он уже не склонен бороться за свои интересы, а думает только о выживании.
Они выживают, а не живут
Начавшийся кризис не похож на предыдущие, он медленный и долгий. Все более очевидно, что в России сильнее страдают две социальные группы — семьи с детьми и пенсионеры. Это по всей стране, независимо от региона. Еще одна особенность — ситуация ухудшается постепенно, население адаптируется, снижая потребление и ужимаясь во всем. А кто долго живет в состоянии бедности, перестает сопротивляться.
Приспосабливаясь, люди, особенно живущие в провинции, увеличат опору на личное хозяйство, на ту же картошку. Сократятся возможности трудовой миграции. В небольшие города, где нет работы, вернутся те, кто работал в крупных городах, на северной вахте. Более активные станут искать подработки в неформальном секторе экономики. Как и в любой кризис, кто-то будет, как лягушка, трепыхаться, а кто-то сложит лапки и снизит потребление до минимума.