В момент, когда ты просыпаешься, невольно обращаешь внимание на то чувство слабости, незащищённости. Особенно если это утро, и утро влажное, оно заползает в окна незаметно, принося с собой запах росы, или дождя. В этот миг природа словно просыпается вместе с тобой. Начинает внутри переполнять чувство нежности, незабвенной лёгкости, ты отдаёшься ему сполна. Удивительно, просыпаешься не раз, но этот благоговейный аромат кислорода, проникающий в тебя через лёгкие, сразу чувствуется в крови. И тепло, собравшееся под одеялом, будто всё это время было твоим началом. Словно не ты его создал, а оно, беспардонно прилёгшее незаметно рядом с тобой, укачивало на больших качелях, словно веретеном собирало мысли в длинную и тонкую нить, сначала белоснежную как млечный путь, с запахом неба, а потом, привнося радужную палитру цветов, пряло мир. Переменчивый. Как вьющиеся волосы обволакивают лицо, этот мир охватывает нежными пальцами, чтобы утопить в теплых снежинках, чтобы окунуть в воспоминания. И ты как майский жук, чувствующий себя в воздухе, как в разряжённой воде, можешь извить своё тело, и будто дельфин начать путешествие. Земля, воздух, небо кажутся метафизическими началами, зыблемыми на ветру, кажется, что мириады звёзд-порошиц собирают этот мир, чтобы тут же его изменить, а радуга прыскает своими красками, чтобы его раскрасить. Невольно сознание непримиримо отрешается от действа, но тело иной раз поддаётся изменению. Диатоника твоего состояния со стороны может показаться какофонией, но другой стороны нет, ты сам окунут в музыку, ты творишь эту музыку; иногда печальную, иногда меланхоличную, порой тревожную; но всё же ты дружишь с ветром, успокаивающим ветром. Картины меняются под действием волн, исходящих со спины. Ментальность порой поражает, дирижируя движеньем плавника, мешая крыльями лад, собираешь листья в гигантский зонт, чтобы обозначить мир. И словно дюну в пустыне ветер, твой творец-лазутчик, не пропускающий ничего, приглашает, преображая, уже часть тебя в новую историю, историю новых страниц, которую ты ещё не знаешь, которая быть может, не случится, в историю ловушку. Этих ловушек много. Очень много. Сколько снов, столько ящиков в картотеке твоих творений. И к ним как магнитам тянется другая часть тебя. Насколько больше их становится в числе, настолько меньше в тебе остаётся половинок. И как бы ты не противился, ты должен вновь и вновь исполнить свою задачу: погрузиться в сон, чтобы разделиться, чтобы дать начало новой истории, истории многомерной, истории с n-числом координат, проникающих своими наконечниками как иглами, чтобы раствориться во втором начале. Но в какой-то миг музыка застывает, оглядываясь, уже не видишь отделившуюся часть тебя, оно далеко. Далеко, или давно. Ветер останавливает движение и застывший мир, словно снимок отрываясь, уходит, унося твою половинку, во тьму. Затем потихоньку начинают проявляться другие звуки, не сразу привыкаешь к «новому» миру, его свет режет глаза, его прохлада пробегает по коже крохотными иглами. Заново учишься овладевать рефлексами, вестибулярным аппаратом, хоть и требуется на это мгновенье. В этот момент, ощущаешь благоговение, беззащитность и наготу тела в которое ты невольно оказался погружён.