Мне, кажется было года два, когда я узнала, что моя бабушка вовсе мне не бабушка, а прабабушка. А бабушка моя умерла почти сразу после рождения моей мамы. Какой-то пьяный идиот перепутал газ и тормоз на своем "Москвиче". От неё осталось несколько коробок с фотографиями и отрезанная коса в ящике комода. Мне всегда было страшно её трогать. А еще была её могила,куда мы ходили с моей прабабушкой почти каждую неделю в любую погоду, и где на мраморном постаменте была фотография неземной красоты женщины. Мне всегда хотелось спросить, каково это , ходить на кладбище к собственной дочери, но так никогда и не решилась.
У бабушки (я так и не смогла ни разу в жизни назвать ее прабабушкой.Да и зачем? )всегда было энергии через край. Порой это даже раздражало. Эта повсеместная готовность убирать, стирать, готовить... а потом она сдалась. Сдалась возрасту и страху стать обузой. Страху загреметь в больницу, стать безпомощной. Последние 5 лет жизни она провела в своей комнате, выходя из нее только в туалет, душ и на кухню. Никакие уговоры ничего не меняли. Она просто боялась. Помню, иногда , проходя мимо ее комнаты, я прислушивалась к ее дыханию, боясь, что вот так она и умрет, а мы не заметим. Но мы заметили. Даже успели вызвать сестру ее из Киева. Только доехать она не успела. Опоздала почти на сутки. Помню свой шок, когда отец позвонил мне на сотовый, а я ловила маршрутку у института. "Бабушка умерла.Приезжай скорее" Две фразы. Тихо, без эмоций. Когда я приехала, в доме уже появились какие-то старушки, смутно знакомые с детства, занавешавшие зеркала с покорным и тупым знанием много раз сделанной работы. Скольких они уже перехоронили, мелькало в моей голове.Приходил врач, констатировать смерть, зачем-то попросил две ложки для осмотра. Мы даже спрашивать не стали, просто выкинули их после.А потом были похороны. Помню наглую рожу санитара, который пытался мне, девчонке, рассказать о том, что "надо-бы рублей четыреста за работу, голову надо перевязать, а то после вскрытия там все еле держится, а вам еще в крематорий везти, в дороге трясти будет, может все раскрыться"...кошмар. Я не верила, что это все наяву. Надо сказать, что все это время, все это дни, я совершенно не плакала. Совсем. А в крематории , когда подошла к гробу, увидела ее там такую маленькую, в платке, худенькую...поняла, сколько всего я ей не сказала нужного, и сколько сказала ненужного, поняла, что все, поздно.Вот тут я заплакала. Очень сильно и надолго.Помню, как мы ехали домой , а я все плакала, и даже к столу не вышла на поминки, уже когда дома были, ночью с отцом вдвоем выпили за упокой ее души, потому что оба чувствовали за собой неподьемной тяжести вину перед этой маленькой женщиной.