Из-за свойственного юности разгильдяйства я не вел дневники и практически не фотографировал в тех первых походах на Мамай. А стоило. В один из первых заходов мы услышали от Миши Мельникова (горный турист, тогда вместе с братом тренировал детскую секцию Ново-Ленино), что летом они с детьми добегают от дороги до зимовья за час двадцать. Такие слова настраивали нас на оптимистический лад. Как мы просчитались!
Типичный поход того времени выглядел так: электричка до Слюдянки, ночевка в Слюдянке, потом на первой электричке до станции Мамай (строго говоря это полустанок), через автотрассу в лес и по тропинке до зимовья. Обратно уже без ночевки – быстро до дороги вниз, на электричку до Слюдянки, потом БЕГОМ на последнюю электричку до Иркутска Сортировочного («Сортира»). Нам, ангарским, нужно было еще пересесть на последнюю черемховскую электричку, которая приходила в Ангарск уже в полночь. Тогда последнюю электричку на вокзале ждали автобусы – по одному от маршрутов 7 и 8.
Удобнее всего было выезжать в пятницу вечером, на вечерней электричке до Слюдянки. Там ночевали в спортшколе или на базе МЧС за Сухим ручьём. Ужинали либо своими припасами, одалживая у МЧС-ников кипяток, либо ходили в столовую железнодорожного депо – она работала круглосуточно и цены там были очень демократичные, в самый раз для таких как мы студентов. Кроме нас на базе МЧС в такие дни крутилось масса всякого «турья» - своих машин было мало, маршрутки были не настолько развиты, поэтому нормой считалось двигаться в Саяны и на Хамар-Дабан с ночевкой в Слюдянке.
Утром на базе МЧС царила мрачная картина – сонные МЧС-ники, похлебывая горячий крепкий чай, провожали глазами одну группу за другой. Молодые организмы студентов легко справлялись с небольшим похмельем после выпивки накануне и кое-как собранные хмуро шагали в темный холодный рассвет. Наш путь лежал в сторону вокзала на первую электричку «Слюдянка-Мысовая» - на Мамай!
За время поездки до Мамая уже рассветает и мы выходим на перрон (громко сказано, на самом деле – просто спрыгиваем на насыпь) уже по-светлу. Переходим дорогу и обнаруживаем некий намёк на проселочную дорогу. Под снегом не видно, что летом она нередко используется грибниками и ягодниками. Теперь наша задача – надеть лесные лыжи. Эти лыжи даже на полке электрички выглядят страшно, а при попытке надеть их становится вообще не по себе. И это мы еще не знаем, что они будут постоянно расстегиваться и соскальзывать назад, что придется всё время доставать слетевшие лыжи из сугробов вдоль тропы. Но самое весёлое – это слетающие пружины, которые в идеале должны держаться за пятку. Но с нашей обувью – вплоть до валенок – пружины держатся плохо (или мы не умеем их правильно готовить).
Кстати, первые полтора километра дорога вполне себе ничего. Проходим ЛЭП-ку, подходим к ручью. Вот отсюда начинается уже серьезный подъём. Теперь все серьёзно – именно здесь слышатся первые роптания: «Куда вас, сударь, к чёрту, занесло!».
Тропёжка на первых подъемах – дело сильных. Хотя мы периодически меняемся, больше всего достается таким кабанам-спортсменам, как Шульц и Витиорец. Народ послабже, вроде меня, выдыхается шагов за двадцать.
Ах да, тогда мы на привалах мы еще и курили. Идущие мимо спортсмены смотрели на это с таким недоумением, что даже неудобно как-то было поначалу. Потом привыкли – принадлежность к первопроходцам давала нам +10 к понтам.
Подъемы, потом гать через болотистый участок – все это были цветочки перед болотом и последним подъёмом. Сейчас, когда все раскатано снегоходами и болотина обходится по другому берегу, выглядит смешно, а тогда было не до смеха. Один раз я провалился на болоте в полный рост, только руки торчали. Находчивые друзья перешагнули через меня и только потом вытащили из дыры.