Посвящается всем тем, кто еше
не сорвал свой цветок...
Буря пустынь – пыль души.
Часть I: Возвращение в некуда.
Небо покрывали густые, темные, словно в подземелье облака. Из-за них иногда робко проглядывало солнце, лениво пуская лучи на землю. Пасмурность и обреченность витала в раскаленном воздухе степи.
По широкому полю мчалось двое всадников на лошадях. Они явно спешили, подгоняя уставших животных, впереди еле проглядывали стены обветшалой крепости, выстроенной вокруг бывшей деревушки, некое подобие увядшего маленького городка, забытого где-то в глуши.
Всадники постоянно нагоняли коней, но запыхавшиеся животные были слишком измотаны дальней дорогой, поэтому пришлось пустить коней легкой рысцой. Ехали молча, вдыхая некогда такой родной и знакомый воздух…Ностальгия по былому, так уж устроен человек, даже самое черствое сердце трепыхнется в груди, вспоминая прошлое; удалые подвиги, веселые пиры, славное общество…
Двое всадников, молодые войны. Один рыцарь в полном боевом вооружении, стальные латы ослепительно ярко поблескивают, в редко низпадаюших на землю лучах. Забрало поднято, на поясе в ножнах покоится большой двуручный меч, вольный рыцарь, скитающийся по Земле. Второй, полная противоположность, без доспехов, обнаженный до пояса, берсеркер, они не носят доспехи, как войны чтущие старину, кидающиеся в бой первыми с открытой грудью. Черные как смоль волосы развивались на ветру, на молодом лице отражалась мировая тоска, усталый взгляд. На поясе искусно изогнутые кинжалы, а за спиной перевязан длинный двуручный меч.
- Как все сильно изменилось за время нашего отсутствия… - грустно промолвил рыцарь, - крепость доселе казавшаяся непреступной обветшала и обвалилась…а теперь как руины старины, так вот любой сильный порыв ветра так и кажется не оставит от нее ничего, только груду камней…
- Что уж говорить об обороне от гигантского войска , все это безумие, на то что мы сейчас с тобой идем…но иного выхода нет.
- Не забывай Волог, это наша Родина, мы на ней родились, на ней и умрем, это будет достойно…
- Да, пожалуй…ты прав, брат… - Волог вздохнул, - но ведь всего этого можно бы было избежать, да только бы мешает…
- Да…но не нам судить, много бы могло быть, везде бы, да вот только, что каждый из нас сделал чтобы изменить хоть что-то? Каждый видел, что происходит, как все постепенно рушиться, но все молчали, все надеялись на кого-то свыше…
- И мы тоже… просто надеялись и ничего не делали, а сейчас едем защищать то, чему неминуемо суждено погибнуть, и мы уйдем в небытие вместе с тем как падет последняя жертва за руины, за камни, но в то же время за нашу Родину… это наказание за бездействие.
- Того хуже…но горько вспомнить, мы, когда началось все это, просто уехали… оставили, да тогда было трудно, не возможно нормально жить, и не одни мы так покинули крепость, можно понять…но все это трусость, противно…просто противно – рыцарь печально опустил голову, и дальше ехал молча, глядя в землю, покрытую трещинами от знойного солнца.
Они ехали так несколько минут, каждый думал о своем.
- Оправдание трусости нет, - прервал молчание Волог…но, Вейн, ты же знаешь, обстоятельства вынуждали…
- Знаю, Волг, знаю…но от этого не легче…
- Ты прав, но не стоит терзать свою душу, надо было делать это тогда. А сейчас нужно собраться. Нам предстоит нелегкое дело, наверняка последнее в нашей жизни… Мне тоже больно в душе, все что я вижу, как все изменилось, оставшись прежним на вид, даже эти руины выглядели бы иначе, если б собрать всех, кто был тогда, раньше – лицо его потемнело, воспоминания прошлого, одновременно отзывались в душе радостью и болью, болью оттого что этого уже не вернуть,- брат, а помнишь…как мы тогда?...весело было…
-Да – помню, помню…как же забыть, - на мрачном лице рыцаря проскользнула улыбка, - мы все были как одна большая семья…, - он сжал кулаки, с такой силой, что захрустели суставы, - все бы отдал, чтоб вернуть то время…
- А время необратимо и беспощадно уносит дальше, как мощное течение реки уносит обломки затонувшего корабля…
Потом они ехали молча, погруженные в давние воспоминания, над ними словно нависло облако немой грусти, тоски по тому, чего некогда не вернешь. В сердце боль от безысходности и необратимости, самая страшная боль, не дикая…а ноющая, медленная, как смертельный яд, распространяющийся по телу, овладевая сознанием.
Обветшалые стены крепости приближались, уже виднелись ворота, которые несколько лет назад казались непреступными, а сейчас обросли мхом, на столько редко ими пользовались. Но сейчас внутри явно оживление…только не веселое, люди, находящиеся там, обречены. А еще не так давно сюда ехали, чтобы увидеться со старыми друзьями, веселые шумные пиры… а теперь те немногочисленные, вернувшиеся или бывшие уже там, ехали за верной смертью… Как многое меняет время….
Их приближение, конечно, заметили, около ворот уже ожидал старик, с длинным крючковатым деревянным посохом. Но не смотря на годы, в нем сохранилось то величие, гордость. Он стоял выпрямившись, широко расправив плечи, ветер трепал седую бороду. Всадники приближались. Он вспомнил этих двух весельчаков, закадычных друзей, между собой их считали братьями, хотя таковыми они не являлись, но не всяк кровный брат мог бы вот так как они, друг за друга. Вейн, немного постарше Волога, но обычно его называли просто Волг, убирая древне-росское «о». Удалые войны, всегда любили подраться, хотя Волг постоянно это отрицал, но частенько устраивали потасовки, не всегда кончающиеся мирно и без потерь, но это так к слову.
Рыцарь поднял руку в приветствии:
- Приветствую вас, сэр Гильдон…
- Да ладно, Вэйн, - сказал старик, улыбнувшись, - бросай свои рыцарские штучки, какой же я тебе «сэр»? Мы все равны, особенно сейчас… перед лицом угрозы, нависшей над нами.
Волг, кивнул Гильдону, в знак приветствия.
- Да и тебя приветствую, доблестный Волог, - сказал старец, - а вы ребята повзрослели, возмужали… Но если честно не ожидал я, что вы приедете…
- Дело чести, - ответил Вейн.
- Да, я искренне рад, что все же прибыли, потому что отправляя вестника, я не надеялся…
- Это наша Родина, Гильдон, и этим все сказано… слышу немой укор в твоих словах, я и сам понимаю, что наш уезд тогда…был ошибкой, мы последовали как и все, бросили дом, когда ему как некогда ранее нужно было наше присутствие…но ошибок прошлого сейчас уже не исправишь. И я думаю, мы все заплатим сполна за это… самой дорогой ценной - собственной жизнью.
Глаза старика потускнели, да, он прекрасно знал, что их ждет, но все же как- то пытался отогнать эту мысль, чтобы она не так грызла изнутри.
- Да, я понимаю, цена велика, но у вас был выбор…и вы его сделали. Вы знали на что шли…
- Да мы идем, потому что знаем куда и на что…
- Ладно, пройдемте…,за коней не беспокойтесь их накормят и напоят, сейчас я отведу вас на место, а после того как вы немного отдохнете, посмотрим расположение лагеря…
Они вошли внутрь, за спиной глухо хлопнули тяжелые ворота, впереди простиралась пыльная улица. Везде шегалял народ, рабочие пытались спешно укрепить стены, разрушающейся крепости. Везде кипела работа.
- Кстати, я думаю, вам было бы интересно узнать…Рейгард тоже прибыл…
- Рейгард? – удивленно переспросил Волог, - его же никто не видел, с тех пор как он отправился в отшельники…даже странно как вы его нашли.
- Когда надо, он сам появляется, удивительный человек. Вот и сейчас пришел, даже не знаю как он узнал…
- Я думаю предчувствие…тем более ни для кого не секрет, что это должно было случиться…вот только когда, не знал никто…а он просто почувствовал.
- Да, скоре всего…
Они направились к воинской части лагеря, обосновавшейся в бараках пристроенных непосредственно к стенам крепости. Уже начало темнеть, войны разводили костры на улице, было ощущение будто собрался лагерь беженцев, все сбивались в кучки возле больших костров. Только один костер выделялся, в отдалении от других, рядом с ним сидел одинокий человек, в балахоне. Гильдон двинулся именно к нему. Человек не оборачивался, но явно ощущал их приближение. Когда между ними оставалась всего пару шагов, он обернулся, это был Рейгард.
- Волг, Вейн, рад видеть…время…сколько лет, сколько зим?
- Да…давненько не виделись, и отшельничество, я смотрю, оставило свой отпечаток, от тебя мудростью разит за километр.
- А ты как всегда шутишь, Волг…
- Да как всегда…только так уже не будет….
- Даже так как сейчас не будет… Вейн, а я смотрю ты все тот же доблестный рыцарь…свободный и независимый.
- Да время меняет многое, но не все, - рыцарь печально улыбнулся.
Тут к Гильдону подошел, пожилой воин, в старых поношенных доспехах, они отошли. После недолгого разговора, волхв вернулся, чем-то сильно озадаченный:
- Мне придется, вас временно оставить, располагайтесь пока… Вейн, я полагаю, нам будет необходима твоя помощь…
- Хорошо, чем смогу…тем помогу.
Они удалились, на ходу переговариваясь с воином, явно здешний воевода, он был чем-то сильно взволнован.
Волг с Рейгардом расселись у костра. На небе начали появляться звезды, ночной туман обволок крепость. Сидели молча, в печальном лице отшельника, можно было прочитать дикую усталость…но не физическую, а моральную, более тяжелую. Он взглянул в глаза Волга, они понимали друг друга без слов, обоих объяла мировая тоска, страданья души, не ведомы не испытавшим, как много можно узнать про человека, просто взглянув ему в глаза.
- Волг…вижу тебя тоже мучает… не спроста.
- Рей, ничего в нашей жизни не бывает просто так, все есть итог событий, следствие прожитой жизни…
- А самый большой итог нашей жизни - это смерть.
- Что смерть? Сумма дней. Другое важно, как эти дни были прожиты…? Сумма может оказаться мала, но то что, за ней кроется, окажется гораздо весомее количества.
Пламя, словно отражалось в глазах отшельника, отчего он принимал еще более мистический вид. Но в них отражалось не просто пламя, а огонь печали, неизъяснимой тоски к чему-то.
- Скажи мне, Рей, ты хоть раз любил по настоящему? – вдруг спросил Волг.
После некоторого молчания, Рейгард ответил:
- Любовь – восхитительный цветок. Самый удивительный и ценный на свете. Но требуется нешуточная отвага, чтобы подойти и сорвать его на краю ужасающей пропасти. Ибо такой цветок всегда растет только над пропастью. Так вот и я имел однажды возможность сорвать…но не смог. А сейчас, сижу и думаю, что зря не сорвал, многое могло бы быть по другому, а в итоге моя сумма дней…просто сумма, ничем не примечательная.
- Рей, зря ты так…
- А вот ты, Волг, хоть раз касался этого божественного цветка?
- Мой цветок обволакивает туман тайны…И я все не решаюсь, подойти, пройти сквозь туман,… боюсь, что не правильно сорву. Он так красив, что я не хочу портить его совершенства….вот так и хожу вокруг, боясь прикоснуться, тяну руку, а потом опомнившись отдергиваю…
- Тайна…она всегда притягивает людей…Беспокойное чувство любви, обладающее нами в молодые годы…Но самое интересное, что когда находишь такую девушку, которая тебя ненавидит, или покрыта с ног до головы тайной, появляется та самая любовь, страстная и необьятная…Тайна этой необъятности, что так притягивает нас – это невозможность достижения цели, то есть конца.
- Да мой цветок не достижим…и мне его некогда уже не сорвать, не наслаждаться его ослепительным цветом, не вдыхать его запах… Уже слишком поздно…
- Эх, Волг, не повторяй чужих ошибок, я тоже не сорвал, это была самая большая моя ошибка, а сейчас - уже поздно…не найти того цветка. А вот тебе, …еще не все потеряно. Просто можешь уйти, ведь ты молод, Волг, вся жизнь впереди, но даже не это главное. Главное - ты знаешь, где искать свой цветок, а это решает многое, не каждому дан такой шанс и глупо им не воспользоваться… Зачем тебе мучения и боль раскаянья от того что мог сделать, но не сделал?
Волг молчал, на лице отражалась боль, внутри безжалостно сшибались рассудок и чувства. Борьба титанов души, как многое зависит от того кто выйдет победителем. Холодный разум или пылкое чувство?
- Не долго мне мучаться осталось…
- Зря…иногда стоит дать волю чувствам, не всегда…но бывает моменты, когда чувства и инстинкты подскажут более верную дорогу, нежели холодный и четкий расчет ума. Но это твой выбор, может тебе и кажется, что не выбраться, но ты ошибаешься… Берегись, как бы эта ошибка не оказалось роковой.
- То что я сейчас здесь само по себе тяжелый рок.
- Может быть… каждый делает свой выбор.
- Его приходиться делать, - прорычал сквозь зубы Волог, - и не всегда выбираешь то, что нравиться…приходиться и то что обязан.
- Обязанность защищать Родину - дело святое…но если известно, что твоя жертва напрасна, что все равно твоей Родины не станет, к чему это безумие?
- А к чему ты сейчас здесь, разве твоя жертва тоже не будет напрасной?
- Нет, мне нечего брать от жизни, все что я мог тогда взять – не взял, я себя исчерпал, я не стремлюсь к подвигам, а умирать за то, чего все равно не станет – это не геройство. Я умираю за память, за то что здесь наверное было то лучшее, единственное, что я могу вспомнить без горечи. Но я не понимаю жертвы, которую несете вы с Вейном, зачем?
- Вейн – рыцарь, он умрет за честь, и для него достойно принять смерть на Родине, защищая ее, хотя это и бессмысленно. А мне…я полагаю, в душе ты уже разгадал меня, да я просто боюсь, боюсь этого чувства и бегу от него… Я не могу просто взять и сорвать. Это не какая-нибудь полевая ромашка. Это роза, грация и величие, красота и неприступность, протягивая руку к ней я обречен на шипы.
- Да, я догадывался… Но иногда надо быть проще, наглость второе счастье, слышал такое?
- Да где-то довелось….
- Так вот, иногда не стоит ходить вокруг да около, а нужно просто подойти и сорвать, вырвать или отобрать, иначе ты некогда не будешь счастлив. Странный закон жизни…
- Тогда я обречен на несчастье.
- Ты сам себя на него обрекаешь.
- Возможно.
- А ты некогда не думал, что если не ты, то кто-нибудь понаглее и настырнее сорвет твой цветок?...
Всем известно – сильнее всего в сердце бьет ревность, ахилесова пята любви, на которой она как ни странно держится.
Волог, отвернулся от костра, устремив взгляд далеко в даль, полный немой грусти и больного отчаянья, это жутко больно, Рейгард знал куда давил, но молодая душа упряма, он страдал, но ничего не делал для своего счастья. Рейгард печально смотрел на упрямо парня, ему было жалко его, совершающего самую роковую ошибку в свой жизни. Потом будет уже слишком поздно что-либо менять и возвращать, последние сроки исходят, время утекает, словно вода сквозь пальцы. А Волг все так же сидит и смотрит в даль, в вечность, пытаясь найти в ней хоть какое-то утешение. Но в ней на самом деле только пустота и никаких чувств, только бесконечность, без начала и конца – есть не что, полный хаос.


Продолжние следует.