Посвящается А.К.

Говорят, что весна – это время надежд и любви. Заезженный штамп! Весна – это время грязи. Растаявший снег, который превратил дороги в канавы, кое-где еще лежал подтухшими грядочками, оплывал желтыми, серыми и коричневыми потеками...
Доцент Петр Сергеевич ехал на работу, был хмур и вял. Ехать на первую пару – само по себе испытание для слабых утренних нервов. А тут еще – автобус, переполненный такими же хмурыми и вялыми телами, пахнущими вчерашним чесноком, влажной кошачьей шерстью и плохим кофе.

Кофе Петр Сергеевич выпить сегодня не успел. Раздраженно поскреб в пустой женстянке громкой алюминиевой ложкой, нервно матернулся и тут же испуганно заозирался – не услышали бы дети. Жена Тася недовольным голосом прошипела:
- Чего шумишь?
- Тася, кофе закончился.
- Ничего страшного. Перетерпишь один-то раз. Чаю себе завари. Тем более, у тебя – давление.
- Ты же знаешь, я не люблю чай.
- Я тоже много чего не люблю. И что?
Это был вызов. Именно с «И что?» начинались долгие тягучие ссоры. Ссориться не хотелось.

Петр Сергеевич понуро посмотрел в окно. В окне показывали грязь. Ее комья и полоски заляпали заднее стекло, наложились на нечистую улицу, испачканные машины и прохожих. Сквозь стекла очков, которые тоже не мешало бы протереть, это выглядело как грязь в кубе. Петр Сергеевич вдруг заметил, что автобус застыл в пробке. Он с бесчувственным фатализмом стал рассматривать трещинки потеков в заднем окне.
Так иногда гадают на кофейной гуще. Об этом рассказывала аспирантка Ирочка. Ее тонкий голосок звучал серьезно и от того еще более мило. «Волнообразная непрерывная линия по все окружности чашки – поездка за границу. Множество коротеньких линий - трудности в делах, причем не зависящие от самого человека. Вот смотрите! Косая линия - болезнь. Много таких линий - ваши дела неважны, будьте бдительны и осторожны.»
Судя по заднему стеклу автобуса номер 24 всем пассажирам предстояли трудности в делах, болезни и ни одной поездки за границу. Петр Сергеевич тяжело вздохнул и попытался отвлечься. Главное – не опоздать. Новый завкафедрой – человек яркий, порывистый и со связями – начал потихоньку окружать себя фаворитами. В их число Петр Сергеевич не входил. Ему уже досталось очень неудобное расписание, но то ли еще будет?

Сквозь просветы между грязью Петр Сергеевич видел длинную череду заляпанных машин. В самой ближней проходило какое-то движение. В хмуром сознании доцента проблескнула искорка любопытства. Что это они там делают? В пробке-то? Он вгляделся и обомлел: на пассажирском сидении сидела женщина, очень похожая на его жену. Правда, Тася уже давно так не смеялась, обнажая коренные зубы и закидывая голову назад. Не могла Тася оказаться в чужой машине в это время суток. И уж, конечно, не могла она прижиматься к водителю, целовать его в щеки и шею. Но пальто и шапка были тасины. Шапка из чернобурки была уже далеко не новой. Да и синее шерстяное пальто видало лучшие времена. Тася давно хотела снести его в комиссионку, а сшить новое, болоньевое. Петр Сергеевич нервно прищурился и попытался разглядеть водителя. Ничего не видно сквозь грязь! Да и какое это имеет значение!

Доцент испытал вдруг отвратительный приступ тошноты. Чтобы дохнуть посвободнее, рванул воротник куртки, оторвав верхнюю пуговицу, которая ударилась в чью-то спину и исчезла в небытии из чужих ног, зонтов, сумок. Стало жарко. Чесночно-кошачьи запахи навалились еще сильнее. Петр Сергеевич понял – надо выйти. Иначе так давно обещанный участковым терапевтом сердечный приступ накроет его прямо здесь... «Только как выйти? Из этой толчеи выйти можно только вперед ногами» - подумал Петр Сергеевич и почувствовал, что у него слабеют колени. Как сквозь вату он услышал:
- Водитель! Открой дверь! Человеку плохо!

Петр Сергеевич чувствовал, как его подтолкнули, протиснули, потянули чьи-то цепкие руки. И вот он уже вывалился на улицу. Влажный воздух, напитанный выхлопными газами и запахами ранней весны, ворвался ему под куртку и в легкие. Петр Сергеевич опёрся на ближайшую машину, держась за грудь. Но потом отдернул руку от капота, как от ядовитой гидры. Ведь именно там, за стеклом сидела Тася, испуганно округлив рот и проподняв брови.

Петр Сергеевич побрел по тротуару, спотыкаясь о лужи и редких прохожих. Как же дальше существовать? Что случилось не так в его когда-то правильной жизни? Во что он превратился? В жалкого рогоносца, страдающего одышкой? В ворчливого подкаблучника? Нет, так дальше продолжаться не может!

Если Тася хочет развода – пусть! Он начнет новую жизнь. Снова займется бегом. И обязательно – теннисом. Теннис – это красивый спорт. Ирочка как-то с восхищением говорила, что у теннисистов всегда хорошие фигуры. Кстати, если бы он, Петр Сергеевич пригласил Ирочку в ресторан или в парк, то та несомненно бы согласилась. А что? Она уже давно ластится. И намекала, только он, дурак такой, все отшучивался, мол, старый я для тебя...
Петр Сергеевич твердо решил больше не быть дураком. Разведусь, квартиру разменяем. Закончу диссертацию, спортом снова начну заниматься. Гнилой червоточинкой засвербила мысль о детях. Ничего. Дети уже взрослые, вон старшая по примеру тещи даже однажды назвала его «петюнчиком» - никакого уважения. Переживут. Может, только теперь оценят как он для них старался.

Петр Сергеевич перешел вброд шумный перекресток, больше похожий на реку грязи. Да, он больше не будет дураком. И не будет лебезить перед новым завкафедрой. Что они себе думают – что Петром Сергеевичем можно вертеть как хочется? Да его товарищ еще год назад предлагал ему место в другом вузе. Тогда семья не решилась на переезд: дети привыкли к школе, у жены тут работа и мать. Петр Сергеевич язвительно подумал: «И не только».

Он лихо взбежал по лестнице, сразу попал ключом в замочную скважину, сбросил заляпанные грязью ботинки прямо на ковер и направился к телефону.
- Алё! Деканат? Это Петр Сергеевич. Я сегодня не приду... Устал, заболел, достали... Поздно искать замену? Это не мои проблемы. Что уж, человеку и поболеть спокойно нельзя?
Петр Сергеевич с треском шлепнул трубку на место и пошел выпить кофе. С раздражением снова увидел пустую банку и, не долго думая, пнул ее ногой со всей силы. Банка с жестяным звуком стукнулась о холодильник и потеряла круглую крышечку. Петр Сергеевич решительно достал бутылку водки и налил себе полный стакан.

Тася с удивлением обнаружила дверь квартиры незапертой. С опаской она заглянула в прихожую, увидела грязные мужнины ботинки и прокричала:
- Вредитель! Ботинки на ковер специально бросил?
Она стала шумно разуваться, поругиваться под нос, вытирать потеки грязи на полу и на ковре. Когда она зашла в кухню, то увидела Петра Сергеевича лежащего на полу в неестественной позе. На Тасе был легкий весенний плащ. В руке она держала банку с кофе.
[400x300]