Эйдан сейчас с особым упорством тренирует в себе забавность. Корчит рожи, делает какие-то непонятные телодвижения и с надеждой спрашивает:
- Это смешно? А вот так? Ну теперь точно смешно?

Что поделать: из возраста, когда любой жест вызывает слезы умиления или улыбку одобрения он уже вырос. Конечно, извечная материнская доброта заставляет меня говорить:
- Да, очень смешно.
И хохочу, иногда даже правдоподобно. Особенно поначалу. В стопятый раз не получается.

Вчера наш несостоявшийся клоун скорчил очередную рожу и когда услышал, что несмешно, то спросил:
- Ну тогда, может быть, хотя бы страшно?